— Это не так мало. Проверяйте остальных. Каждого. Всех ищите. Где они, и что делают. Подлинное имя того первого Леонтия установили?

— Да, хотя это оказалось и не так просто. Его отец Гай Светоний Транквилл. Помню, был такой историк… «Жизнь двенадцати Цезарей» написал. Занятная книжица. Многие историю Рима по ней изучают. Но вряд ли тот Светоний имеет отношение к нашему делу.

Марк зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться.

— Светоний… — сказал он преувеличенно серьезно. — За эту ниточку я сам потяну. Думаю, кое-что должно выплыть.

Ну что ж, отлично. Б официальном отчете нить будет именно так и проложена — от погибшего Леонтия к главарю «очистителей». Имя Друза не придется упоминать.

Беглец не торопился. Его скутер тащился по дороге в наземном режиме, так что преследователям-вигилам приходилось уныло плестись следом, неминуемо выдавая свое присутствие. Минуя очередную наблюдательную камеру, беглец демонстративно салютовал ей. По дороге он несколько раз останавливался — выпить пива, перекусить или посетить латрины. Для него изначально, давно уже, не было тайной, что побег подстроен. Однако преследователи-вигилы не собирались испаряться и теперь в открытую наблюдали, ожидая, что предпримет Гай Флакк. А он ничего не предпринимал. Деньги, которые передали ему при побеге подставные «доброжелатели», должны были вот-вот иссякнуть, и беглец просто вынужден будет что-нибудь предпринимать. Он и сам, видимо, был озабочен этой проблемой, потому что устроился на открытой террасе небольшого кафе с бокалом вина, чтобы все обдумать и оглядеться. Скутер охранников порядка прикорнул всего в тридцати шагах под деревом, камера, вперившись одиноким глазком в беглеца, наблюдала за ним с истинно механическим равнодушием. Погода стояла теплая, но не жаркая, перевалило за полдень, вигилов начало клонить в сон.

«Мы ведь неспящие!» — напомнил себе немолодой вигил. Усилием воли он разлепил глаза, вперился в беглеца взглядом. Тот по-прежнему сидел на террасе, пил вино и никуда не спешил.

— Что-то не так! — воскликнул «неспящий». — Сократ, подойди к нему, проверь личность! — приказал напарнику.

— Но нам же велели только наблюдать! — возразил новичок, чьи щеки совсем недавно впервые тронула бритва.

— Проверь! — рявкнул старший вигил.

Сократ подошел к беглецу, навел идентификатор на роговую оболочку…

— Орк! Этот парень в личине! — ахнул новичок. Вмиг десяток вигилов окружили сидящего за

столиком человека. Через минуту стало ясно, что никакой это не Гай Флакк, а молодой парень, надевший полностью искусственную личину, в том числе и глазные линзы Гая Флакка. Когда произошла подмена, этот плебей вскоре расскажет, глотнув эликсира правды. Но время было упущено. Безнадежно.

Б окнах домика на склоне горы горел свет. Мягкий теплый свет. «Приют», — значилось на вывеске. И все. Коротко. Понятно. Приют. Заходи. Гай Флакк толкнул дверь. Как всегда — не заперто. Беглец вошел в маленькую прихожую. Где-то внутри, за стеной, гавкнул пес, дверь, ведущая в комнаты, распахнулась, выскочил лохматый сенбернар, встал огромными лапами на плечи, лизнул в лицо.

— Узнал, Цезарь! Узнал… — засмеялся Гай. — Ласковый Цезарь, добрый Цезарь…

В светлом проеме возникла фигура.

— Заходи, — сказал хозяин. — Мы ждали.

Гай, увернувшись от песьих объятий, шагнул в комнату. Хозяева обедали. Один из братьев, Секст Марон, высокий, светловолосый, румяный, указал беглецу на место за столом. Его брат Гней, похожий и не похожий на брата, годами наверняка равный Сексту, выглядел лет на пять моложе. Уши оттопыренные, волосы по-детски мягкие, вьющиеся, пухлые губы. Гней постоянно поглядывал на брата, дожидаясь от него указаний, что делать и как. Сейчас Секст кивнул, и Гней тут же поставил перед гостем тарелку, положил в нее тушеные с салом бобы.

— Доигрались? — спросил Секст Марон, наливая гостью в бокал вина. И себе долил. И брату. — А?

— Похоже, — не стал отпираться Флакк.

— Что я говорил! — рявкнул Марон и грохнул серебряным бокалом о стол так, что вино расплескалось. — Я же говорил! Светоний нас обманет! Что твой Улисс! Обхитрит! Обведет вокруг пальца! Равенство! Ха! Как же! Зачем ему равенство?! Ну, скажи, зачем ему равенство?! А? — Марон тяжело дышал. — Он что, похож на бескорыстного? Новый Сократ?

— Секст, может, хватит? — спросил «младший».

— Нет, не хватит! — прорычал Марон и вновь наполнил свой бокал. Хлебнул. — Мы же с Флакком партию основали, Объединенную радикальную партию. Мы! А Светоний, скотина, примазался. Пришел на новенького. Посидел в уголочке. Вроде ничего не делал. Только слушал… Слушал и слушал. А потом… Потом привел каких-то мерзавцев, провел на общем собрании нужные решения, всех обдурил, все перевернул, сманил наших людей и удрал. Всех сманил… Увел, будто дударь-крысылов… из этого города… как его… забыл.

— Это не наша легенда, — заметил Гай Флакк. Он очень ревниво относился к римской реконструкции и не любил, когда использовали чужие образы.

— Да плевать — чья легенда! Теперь у нас не осталось ничего — ни вменяемых сторонников, ни авторитета, ни денег. Светоний либо себе шею сломает, либо Лаций прикончит. Варианта всего два.

— Хватит болтать! — перебил его Флакк. — Надо спасти детей.

— Ха… Ха-ха… — оскалился Марон. — Легко сказать. Как мы их спасем? Ты знаешь?

— Знаю! — твердо заявил Флакк. Сделал вид, что не замечает гримас «старшего» Марона. — Ты ставил «змеиные шнуры» по горам, ты их снимешь.

— Снять-то я их могу. А что дальше? Мы что, втроем пойдем усадьбу штурмовать?

— Еще прибудут… — сказал Гай.

— Сколько?

— Еще четверо, — сообщил Гай Флакк таким тоном, будто сказал «четыре легиона».

— Ну надо же! Целое войско! — «Старший» Марон вскочил, ринулся к буфету, выгреб оттуда стопку тарелок и принялся расставлять. — Накормить надо войско-то… небось, голодное!

— Голодное! — пророкотал новый гость, возникая в дверях.

Ростом он был под потолок, ему пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться о косяк. Капюшон куртки он откинул, обнажая круглую, коротко остриженную голову. Сквозь светлый ежик голова по-детски светилась розовым. Великан явился не один. Из-под локтя вынырнул черноглазый вертлявый паренек, тут же кинулся к столу, сунул ломоть ветчины в рот и, завладев кувшином, наполнил бокал.

— Обожаю молодое вино! — воскликнул черноглазый.

— Оно валит с ног, Леонтий! — напомнил великан.

— Каков план действий? — спросил черноглазый красавчик Леонтий. Он так и кипел, и пенился как молодое вино. — Когда мы идем? Завалим Светония! За успех! — Залпом опрокинул в себя второй бокал.