бесстрашно подбежал к ней и мастерским пинком вернул обратно к отправителю. Взрыв, а затем я увидел роботов модели «Hussar m.3», помчавшихся в ближний бой, вооружённых чем-то вроде хай-тек сабель и одноручных картечниц.

Против бронебойно-осколочных 30-миллиметровых снарядов на текущем технологическом уровне нательной брони не существует. Пусть на роботов сопоставимого с человеком размера и можно навешать существенно больше броневой массы, это без учёта экзоскелетов, которые ухудшают ситуацию с манёвренностью и мобильностью, но этого всё равно недостаточно. Каждый снаряд к ручной пушке «Ибис» оснащён сверхпрочной металлокомпозитной боеголовкой, на хвосте которой следует заряд особо мощной взрывчатки, покрытой осколочной рубашкой. После пробоя преграды взрывчатка активируется и разрывает тело жертвы. Роботу тоже не поздоровится от такого снаряда, поэтому гусары начали «умирать».

Контратака была ожидаема, только я ожидал её не сразу, а по мере нашего проникновения вглубь корабля.

Как я бы поступил на месте американцев, видя прекрасно, кто именно и в каком составе пожаловал на борт?

Знаю.

Я бы выбрал подходящее местечко, заложил туда взрывчатки помощнее, после чего взорвал в нужный момент. Сразу это не убьёт, ведь экзоскелетная броня предусматривает и не такое, но это даёт кратковременное тактическое преимущество для обороняющихся. Во время которого можно кинуть гусаров на ошеломлённых противников и покромсать их крупными кусками.

Но это я. А что выкинут американцы?

Движемся вперёд, попутно «добивая» враждебных роботов, то есть уничтожая их до полной недееспособности. Неприятно будет, если кто-то из них сумеет как-то устранить текущие повреждения и напасть сзади.

Тут следует остановиться на машинной логике.

Для роботов нет такого понятия как боль, страх, отчаянье. Перед роботом поставили задачу уничтожить вторженцев, он эту задачу будет выполнять до тех пор, пока либо вторженцы не умрут, либо он сам не прекратит своё существование. Третьего не дано.

Поэтому ты можешь оборвать все конечности роботу, оставить ему 1% батареи и бросить, считая, что ему крышка, но это далеко не так, дорогой. У большей части военных роботов есть какие-нибудь резервные механизмы, предназначенные для частичного устранения каких-либо повреждений. Это ведь буквально часть тактики применения военных роботов: некоторые модели имеют протокол специально, после получения определённой доли ущерба, якобы выходить из строя, затем, спустя некоторое время, восстанавливаться подручными средствами, а уже с возвращением некоторой боеспособности атаковать противника в тыл. Поэтому ломали мы все корпуса павших роботов серьёзно, до полной непригодности.

Когда со всеми делами было покончено, мы двинулись к разветвлению коридора. И тут...

В стенах начали образовываться крупные раскалённые отверстия, а несколько апелиотов завалились с пробитыми корпусами. Рядом со мной болванка оставила трассу из частиц расплавленного безумным электрическим разрядом вольфрама.

Я думал не слишком долго, точнее вообще не думал. Подняв «Ибиса» открыл частый огонь в направлении проделанных рельсотроном отверстий.

— Ломи-и-и!!! — заорала Прасковья и присоединилась к обстрелу.

По мне шоркнуло краешком болванки, что стоило наплечного сегмента брони, который буквально оторвало от руки. Я боязливо выдернул руку и прижал её к корпусу, но тем не менее продолжал вести огонь.

Наши роботы подошли к проделанным отверстиям и поддержали нас полуавтоматическим обстрелом из своих «Сип», но, думаю, большую часть работы уже проделали мы.

Пинком ноги пробив стену, я оказался в некоем складе, где валялись пробитые насквозь контейнеры, содержимое которых было безвозвратно уничтожено. Такая безумная кинетическая энергия при соприкосновении с какими-либо живыми объектами создают такие временные пульсирующие области, что это больше походит на классическое бризантное действие. И прохождение этих болванок через эти хранимые запасы привело к тому, что смело можно считать их неустранимо испорченными, чем бы они ни были.

В противоположной стороне комнаты зияли аналогичные отверстия от действия рельсотронов вперемешку с работой наших с Прасковьей пушек.

Я вошёл в очередную стену и обнаружил искомые рельсотроны, которые просто распаковали и привели в боевое положение прямо на полу. Вокруг рельсотронов валялись окровавленные тела впервые встреченных мною на Марсе, помимо соотечественников, людей.

Все они были в скафандрах, что было особенно важно в свете того, что помещения разгерметизированы и сейчас стремительно наполняются пьянящим воздухом Марса.

— Добить их, — приказал я апелиотам.

Роботы сняли штык-ножи с поясов и доделали нашу работу.

— Эй ты! — раздалось из динамиков в помещении. — Я сейчас у ядерного генератора и у меня в руках осколочная граната! Убирайся отсюда и забирай своих роботов! Или я взорву всех нас!

— Взрывай, — равнодушно ответил я и направился к лестнице.

Голос слишком нервный. Я в людях немножко разбираюсь и конкретно этот голос не принадлежит человеку, который готов выполнить угрозу. Он понтует.

Поднявшись по лестнице, я пинком выбил дверь и запустил в корабль атмосферу Марса.

Ко мне навстречу выбежали люди в скафандрах и с оружием, они открыли огонь, но дело было гиблое. Они не прожили и десяти секунд.

Прасковья шла вслед за мной и делала своё кровавое дело, то же, что и я.

Мы прошли в двигательный отсек, содержимое которого американцы уже демонтировали, так как этот корабль больше никуда не полетит.

Живых здесь не обнаружено.

— Я взорву корабль! — вопил из динамиков этот ссыкливый индивид. — Уходи или я взорву корабль!

Комментировать это я никак не стал. Вместо этого я продолжил прочёсывать помещения.

Тут в коридоре появился индивид в силовой броне.

— О, наконец-то достойный соперник! — воскликнула Суо. — Ваше сражение станет легендарным!

Американцы называют эту штуковину «Power armor», то бишь «Силовая броня», но у нас это по-прежнему называют бронированным экзоскелетным костюмом.

Конкретно эта модель силовой брони называется «Paragon M-2», штука известная, используемая особыми частями вооружённых сил США для штурма укреплённых оборонительных пунктов. Бронирование мощное, грузоподъёмность просто блеск, но есть у неё одна широко известная беда...

Я четыре раза выстрелил в область головы противника, который начал поливать меня огнём из пулемёта системы Гатлинга калибра 11,5 миллиметров.

Приборы наведения и ориентации в пространстве у бедолаги пошли по звезде. Вот одна из причин, почему никто уже давно не выделяет голову оператора отдельным элементом. Да, есть вспомогательные сенсоры, но основной источник сведений об окружающем мире у парагона находится именно в головной части.

К первому парагону присоединились ещё пятеро, но это, как говорила Суо, не их уровень...

11,5-миллиметровые патроны не были в состоянии нанести существенного ущерба моей силовой броне, но зато они смели попавших под раздачу апелиотов и скиронов, самые сообразительные из которых скрылись за укрытиями.

Один из парагонов нёс на себе противотанковую ракетную установку и это было уже серьёзно.

Я вычленил