Я кашлянула.

– Видел бы ты себя. Вел себя ничуть не лучше. Посмотрел на меня, словно я у тебя на глазах рылась в мусорном баке.

– Правда? – удивился Элиас. – Вот уж не думал.

Я скрестила руки на груди и кивнула. Ответом мне были его вечная усмешка и страстный, полный любви взгляд. Мое сердце пропустило удар.

– Ну, значит, мы оба держались одинаково заносчиво, – тихо заключил он.

– И у обоих были на то причины. – Я рассматривала свои ладони. – Как ты говоришь: все внутри перевернулось, хотя чувства вроде бы давно остыли… Со мной все было точно так же.

На мгновение воцарилась тишина.

– Ох, – наконец сказал Элиас. – Я не думал, что это возможно, но теперь ненавижу себя еще больше.

Себастьян рассказывал мне о ненависти, которую Элиас испытывает сам к себе. И хоть я и раньше представляла себе, что он имеет в виду, сейчас я в полной мере ощутила, каково это. Ужасное зрелище – видеть в подобном состоянии человека, который тебе не безразличен. И в то же время, глядя на Элиаса, я словно смотрелась в зеркало. Так же и я себя чувствовала в последние месяцы.

Ненависть к себе…

Звучит чудовищно. Ощущается и того хуже.

Интересно, каково это – испытывать противоположное чувство?

Я задумалась, но потом вспомнила, что для размышлений сейчас не время.

А все-таки удивительно, сколько у нас общего – кто бы мог подумать. Двое обреченных, которые по-разному справляются со своими бедами, но, по сути, мало чем отличаются. Неужели это нас и связывает? Родство душ, которое мы никогда не выставляли напоказ, но всегда чувствовали? Уверенность, что мы предназначены друг для друга, хотя на самом деле угадать тут невозможно?

Кто знает. Но что бы это ни было, оно сильнее меня.

– Элиас, не говори таких вещей. Просто рассказывай дальше, ладно?

– Извини, – отозвался он. – На чем я остановился?

– На том, как к тебе переехала Алекс и мы снова встретились.

Он кивнул и, вернувшись к тому моменту, продолжал хриплым голосом:

– Вечер с тобой и родителями прошел приятнее, чем я ожидал, хотя я бы ни за что в этом не признался, – произнес он. – В ту ночь, лежа в постели, я снова прокручивал в голове нашу встречу и понимал, что вел себя как ребенок. Твоя фигура с маленькой грудью была великолепна, но, честно говоря, это было не главное. Я решил, что буду теперь держаться с тобой «нормально». Первые несколько дней все шло без сучка без задоринки. Оказалось, это даже легче, чем я думал. Мешали мне разве что твои колкости и забавные замечания. Ты постоянно меня смешила. Отдавая тебе должное, я вынужден был признать, что ты весьма остроумна – притом что я вовсе не хотел видеть в тебе хоть какие-то достоинства. Пришлось разработать другой план, – продолжал он. – Я решил тебя игнорировать и свести наши беседы к «привет» и «пока». Но оказалось, что это почти невозможно. Я общался с тобой гораздо больше, чем намеревался. Прошло дней восемь или десять, мы виделись уже пять-шесть раз, и я вдруг поймал себя на том, что постоянно думаю о тебе. Не то чтобы я влюбился – просто ты не шла у меня из головы.

Элиас не поднимал взгляда от ладоней, словно чувствовал какую-то свою вину.

– Но мне и этого было достаточно, – сказал он. – Я разозлился. Разозлился на себя, разозлился на тебя. Мне казалось, что ты из тех людей, которым вечно везет в жизни, которых все горести обходят стороной. Типичная всеобщая любимица. Притворяется невинной и застенчивой, при этом искусно манипулирует мужчинами. Я считал тебя расчетливой. Во мне забурлили старые страсти, и я ничего не мог с этим поделать. Я считал, что ты во всем виновата. Я возненавидел тебя, и моя ненависть росла день ото дня.

Элиас опустил голову и стукнул кулаком по коленям.

– Я не понимал, как с этим бороться. Понимал только, что нельзя сидеть сложа руки, – сказал он. – Я категорически не хотел, чтобы все это началось снова. И в то же время мне было ясно, что этого не избежать. Невозможно же совсем с тобой не пересекаться. Я вынужден был бессильно наблюдать, как ты расхаживаешь по моей квартире, и кипел от ярости. Я все отчаяннее желал, чтобы ты заплатила мне за все – как за прошлое, так и за настоящее. Я хотел расквитаться с тобой, отомстить, показать, каково это, когда тебя используют и мучают. И в конце концов у меня созрел план: заманить тебя в постель, а потом бросить.

Элиас презрительно фыркнул, а я сидела с раскрытым ртом, не шевелясь и молча смотрела на него.

– Но желание отомстить было не единственной причиной, – продолжал он. – Я надеялся, что таким образом вновь обрету душевный покой. Поимею тебя и смогу наконец убедиться, что ты самая обыкновенная. Такая же, как все остальные. Я уговорил себя, что должен рассчитаться с тобой. И как только я это сделаю, у меня все наладится.

Моя голова отказывалась воспринимать происходящее, в ней было пусто и глухо.

– Нужно было, конечно, действовать умнее, – продолжал Элиас. – А я пустил в ход все свое обаяние и сыпал комплиментами, но в то же время постоянно подкалывал тебя. Все из-за того, что я не хотел притворяться. Слишком был горд. Мне было важно, чтобы ты запала именно на меня. На такого, какой я есть, на такого, какой оказался для тебя когда-то недостаточно хорош. Звучит чудовищно, Эмили, да это так и есть. – Он взглянул на меня. – Но должен сказать – хотя тебя это вряд ли утешит, – что я не собирался идти еще дальше и добиваться, чтобы ты влюбилась всерьез. Я хотел просто вскружить тебе голову, чтобы ты желала и не получила желаемого.

Я по-прежнему смотрела на него, не в силах отвести глаз. Сидела неподвижно, словно статуя, и не могла издать ни звука. Его план мести потряс меня, но еще больше мучил вопрос: неужели это конец истории? Он пришел, чтобы рассказать мне это?

Казалось, будто мою грудь опутали колючей проволокой, которая постепенно впивается в кожу. Элиас окинул меня взглядом.

– Ты считаешь меня мерзавцем, да? – прошептал он.

– Если… если ты пришел, – дрожащим голосом проговорила я, – только чтобы рассказать мне все это, ты гораздо больший мерзавец, чем я предполагала.

Его глаза расширились, он поднял руки.

– Эмили, прошу тебя. Я понимаю, ты никак не можешь понять, к чему все эти признания. Но пожалуйста, ты ведь обещала дослушать до конца. Если потом ты захочешь, чтобы я ушел, я уйду. Обещаю. Но пожалуйста – не сейчас.

– Так это еще не конец? – пробормотала я.

– Нет. – Элиас покачал головой. – До конца еще далеко, Эмили. Мне еще очень многое нужно тебе рассказать, очень многое объяснить.

– Я не собиралась выставлять тебя за дверь, я просто подумала…

– Понимаю, прости. И я бы понял, если бы ты действительно выставила меня за дверь. Словами не передать, как я благодарен тебе за то, что ты до сих пор этого не сделала. Честно говоря, я это заслужил.