– Ну что? Согласен?

Урлов медленно покачал головой.

– Не-а! Ваша сестренка стоит гораздо дороже, – вкрадчиво произнес он. – Вы и сами не знаете, какое это сокровище.

Аглая, не спуская с парня глаз, наугад вытащила из пенала следующую драгоценность – это оказалось колечко Марфы.

– А если мы добавим? – поинтересовалась она.

Колечко на ее ладони блестело и переливалось в солнечных лучах, рубин сверкал маленькой кровавой капелькой.

Урлов бросил быстрый взгляд на Аглаю.

– Мало! – выдохнул он.

– Назови свою цену, – не давая себя сбить с толку, быстро проговорила Аглая.

– А что у тебя еще есть?

Аглая, сосредоточенно нахмурившись, вытащила из пенала сережку Марфы. Урлов облизал пересохшие губы, прошептал:

– Одну не возьму!

– А за две? – надбавила цену Аглая, положив рядом с сережкой ее пару.

– За две? Н-ну не знаю, – начал было парень, но тут Аглая сделала резкий жест, словно бы сгребая драгоценности обратно в сумочку.

– Не хочешь – не бери! – отрезала она. – Больше не дам.

– Погоди, я согласен! – Витек поймал ее за руку. – Давай сюда свои цацки!

Аглая высыпала драгоценности ему на ладонь.

– Уматывай, – скомандовала парню Марфа. – И чтоб без фокусов! Если я тебя хоть когда-нибудь увижу рядом с сестрой, ты узнаешь, как чувствует себя свиная отбивная.

Витек, покривившись, соскочил со скамейки.

– Адью! – бросил он и скрылся в кустах.

Аглая облегченно перевела дух и повернулась к Марфе.

– Как видишь, мы были правы. Вся его любовь оказалась вполне продажной. Теперь осталось найти второго, и, считай, дело сделано.

– Дороговато, – покачала головой Марфа. – Но за сестру я бы и вдесятеро больше отдала. И в сто раз больше.

– Вот именно!

Тина открыла глаза и тут же зажмурила их – розы пылали, как факелы. Цветы! – поняла она, окончательно проснувшись. Розы! Ее любимые… От кого? И как они здесь появились?

Она соскочила с кровати, побежала за вазой.

Сестер дома не оказалось. Жаль! Настроение было таким же ярким, как и розы, и ей хотелось, чтобы всем вокруг тоже было хорошо. Ради этого можно было бы и помириться с сестрами. Ну и глупо же она вела себя накануне!

Из-под обертки вывалился конверт, она прочитала: «Тине». Сердце сладко защемило, она открыла конверт, оттуда выпала записка: «Буду ждать тебя в «Би-бое» ровно в 12.00. Приходи!» Подписи не было, и Тина разочарованно вздохнула. Так кто же это?

Потом возник еще более интересный вопрос: а кого из двух она хотела бы сегодня видеть? Тина на секунду задумалась и тут же отогнала от себя эти мысли. Нечего портить сюрприз чрезмерным копанием в себе.

Она принялась по одной вынимать розы из хрустящей прозрачной обертки, подрезать кончики стеблей, опускать в воду. Она насчитала девятнадцать штук – никогда в жизни никто не дарил ей так много! Цветы, тесно усевшиеся в вазе, повернули свои головки в разные стороны, как будто изучая место своего нового пребывания. Они стояли на столе рядом с еще не увядшими тюльпанами, но если те прибыли прямиком со школьной клумбы, то сегодняшний букет, судя по упаковке и банту, был явно «фирменного» происхождения.

Два букета и два парня. Или тот, кто подарил тюльпаны, теперь раскошелился на розы? И кто же сегодня будет ждать ее в клубе?

Тина взглянула на часы – через сорок минут она сможет это узнать! В том, что пойдет на свидание, она не сомневалась.

Хлопнула входная дверь, на пороге комнаты появились сестры.

Тина стояла перед зеркалом и весело напевала.

– Лайка, можно я возьму твою цепочку? Я свою дома оставила. Марфа, а ты не одолжишь ли мне свое колечко? Оно так подходит к этой блузке! – щебетала Тина, прихорашиваясь, но сестры только старательно отводили глаза и переглядывались.

– Эй! Сестрички! Вы чего, все еще сердитесь на меня? Ладно, ну извините, признаю, я вела себя как дура! Больше не буду, ладно? Сегодня вечером вам все-все-все расскажу, даю слово! Ну? Простили?

Как всегда, когда Тина начинала подлизываться, сестры не могли устоять, и вскоре мир и дружба в маленьком семействе были восстановлены.

– Ну и как насчет цепочки и кольца? – нетерпеливо притопнула ногой младшая. – Я же все-таки на свидание иду, не куда-нибудь!

– Я… ты знаешь, у меня ничего нет, – скороговоркой выпалила Аглая. Она принялась преувеличенно внимательно рассматривать кончики туфель.

– И у меня! – подхватила Марфа, пытаясь поймать несуществующую пылинку.

– Как это? – оторопела Тина.

– Мы… мы все потеряли! – сообщили ей сестры. – Такой облом…

– Ну и дела! – ахнула Тина. – И как же вы теперь?

– Да как-нибудь, – неопределенно ответили сестры, снова переглянувшись.

– А вы не против, что я ухожу? – Тина почувствовала себя немного виноватой из-за своей радости. На фоне несчастий сестер она даже как-то поутихла.

– Да ладно, иди, – махнула рукой Аглая. – Веселись! Разрешаем!

Тина, подхватив сумочку, выбежала из квартиры.

– Зачем ты ее отпустила? – накинулась на старшую Марфа.

– Я думаю, за нее больше не надо волноваться, – спокойно ответила Аглая.

– Как это – не надо? Ну, Урлова мы отсекли, но второй-то все еще на свободе! – не унималась Марфа.

– Вот и отлично, – кивнула Аглая, направляясь к двери. – Там мы его и застукаем.

– Где это – там?

– А вот где, – Аглая потрясла перед носом сестры запиской. – Они встречаются в двенадцать в «Би-бое», усекла?

– Ты прочитала Тинкину записку? – Марфа изумленно уставилась на старшую.

– От меня ее не прятали! Она валялась на столе, значит, любой мог прочитать. К тому же я действую в интересах сестры! Ну? Чего стоишь? Пошли, а то опоздаем!

– А откуда ты знаешь, что это он написал? – Марфа недоверчиво разглядывала записку. – Может, это все-таки Урлов?

– Чтобы такой жмот, как Витек, раскошелился на эти розы? Не поверю, даже если он мне чек принесет! Нет, сестричка, тут видна другая рука… Одевайся, нам надо успеть догнать Тинку!

В ранний для клубной жизни час в «Би-бое» было тихо и пусто. Димон в одиночестве сидел за стойкой, нетерпеливо поглядывая на часы. Стрелки, словно издеваясь, застыли на месте, время остановилось, и Димон понял, что двенадцать не наступит никогда. Одиннадцать ноль-ноль… Одиннадцать ноль-одна… ноль-две… Пытка временем была на редкость мучительной! «А вдруг она не придет?» – от этой мысли Димон покрылся холодным потом.