Последовала цепочка фризов – каждый из парней выделывался, как мог, и замирал в самых невероятных позах, но и здесь они были равны. Как давние и сыгранные партнеры, они понимали друг друга с полуслова, вернее, с полудвижения, и едва только один начинал выполнять какой-либо элемент, второй в то же мгновение его подхватывал. Возникала та удивляющая публику поразительная синхронность, которая отличает хорошо тренированных, сработавшихся профессионалов – если бы не дуэль, эти парни могли бы составить потрясающий дуэт.

Как два брата-близнеца, они крутились по разным концам сцены, и публике трудно было решить, кто же лучше. Кто-то принес фотоаппарат, и теперь полутьма то и дело озарялась вспышками.

Но вот настал решающий момент. Противники перешли к пауэр муву – именно теперь должна была решиться судьба колечка.

Урлов начал со своего коронного номера – геликов. Пять раз через руку – Димон повторил, это было нетрудно, и тут же предложил свой вариант – «супермена», гелик с вытянутой вперед рукой – это было сложнее, но Урлов справился, тут же выполнив композицию из разных видов геликов. Он накрутил их штук двадцать, «супермена», «промокашку», с руками за спиной и прижатыми к груди…

Димон не отставал. Он чувствовал себя гораздо увереннее, чем тогда, в школе, – сегодня у него получалось хорошо, и это несмотря на почти бессонную ночь!

На двадцать шестом гелике Урлов сдался, обессиленно рухнув на пол.

Колечко переместилось на большой палец правой руки Димона. Несколько секунд он недоверчиво вертел рукой перед глазами, рассматривая маленькую кроваво-красную капельку и чувствуя, как в него вливаются новые силы. Воодушевляла не сама победа, а предвкушение той радости, которую он доставит Тине, когда вернет кольцо ее сестре. Если только она придет… Боже, пусть она придет!

Сладкие мысли отогнали боль и усталость, и дальше дело пошло быстрее. Сломавшись в первом раунде, второй Урлов проиграл вчистую.

Обе сережки Димон отыграл на тартлах – черепашки не давались Витьку, дважды после третьего оборота тот терял равновесие и, чертыхаясь, падал. Сережки Димон вдел в две дырки в левом ухе.

– Мое! – широко улыбнувшись, возвестил он.

Так придет она или не придет?

Неразыгранной оставалась цепочка. Предыдущие проигрыши только распалили Урлова, и он не собирался легко расставаться с остатками «добычи», тем более что стоимость ее была вполне весомой.

В третьем, решающем раунде решено было соревноваться не в отдельных элементах, а в связках. Это был своеобразный «перепляс» – побеждал тот, кто перетанцевал бы противника.

Димон начал с геликов. Навертев десяток, он поднялся на свайп – теперь в пол упирались руки, а ноги отталкивались от пола, перекручиваясь в воздухе. Со свайпа перешел на бочку – тело с прижатыми к груди руками и коленями перекатывалось с бока на спину и обратно. После бочки снова разогнался в свайп и встал на одну руку, прокрутившись на ней два раза, – вышла крутая свеча.

– Слабо? – бросил он Урлову, бодро приземлившись на ноги.

Тот усмехнулся и повторил, проделав все в точности, как Димон, и даже закрутив свечу не на два, а на два с половиной оборота. Димон напрягся – он понял, что недооценил силы противника, посчитав его окончательно сдавшимся. И он утвердился в своих опасениях, когда Урлов заделал свою комбинацию – флай-гель-трэк-хэдспин. «Полный улет! – пронеслось по залу. – Пять оборотов на кумполе!» Для Димона личным рекордом было четыре, и он всегда страстно завидовал приколистам, которые, крутясь на голове, могли к тому же читать газету или жевать бутерброды.

Однако выхода не было – задача была поставлена, и он скорее бы сломал себе шею, чем отказался от спора. Поправив шапочку, Димон на счастье коснулся губами колечка и тихо пошептал про себя молитву. Только бы ты пришла, только бы пришла!

Флай и гель плавно перешли друг в друга, и Димон уже начал заходить на трэк, когда, случайно взглянув в сторону Урлова, увидел блеснувшее в глазах соперника злорадство. Что-то не так, мгновенно понял он, докрутив вместо трэка еще один гелик. Где-то он допустил ошибку, что-то не отследил. Значит, придется проделать все снова, хотя последний виток гелика дался ему с трудом – силы были на исходе. Что же он делает неправильно? Где главный затык?

Он начал сначала, стараясь сделать каждое движение идеальным – прямые ноги, сильные, резкие махи… Скорость постепенно нарастала, ноги взлетали все выше, повороты стали круче, и улыбка с лица Урлова начала медленно сползать. Может, в этом все и дело, в темпе? Наверняка – чтобы как следует раскрутиться на голове, надо зайти на хэдспин с хорошей скоростью, значит, разогнаться надо даже не на трэке, а уже на геликах, а это получится только при сильных, резких махах почти прямыми ногами – вот так, как он и делает сейчас.

«Ага! Получилось!» – еще даже не перейдя на хэдспин, Димон понял, что победа близка. Одно движение, и он уже крутится на голове, вместе с залом считая обороты. Раз! – взгляд зафиксировался на висящих напротив сцены часах. Два! – снова часы, сколько там осталось минут? Три! – трудно понять, что к чему, если рассматриваешь часы вверх ногами. Четыре! – кажется, обе стрелки уже около шести. Пять! – нет, не у шести, это же двенадцать!

Придет или не придет?

Шесть! – это на один оборот больше, чем у Витька, но можно же и еще крутиться! Эх, если бы у него был шлем! В шапочке, хоть она и на специальной подкладке, все-таки больно. Завершая последний виток, Димон, дурачась, резко выбросил сомкнутые ноги вверх – и неожиданно для него самого вышел отличный «гвоздь» – сложнейший элемент, который у него никогда раньше не получался.

Публика неистовствовала, но Урлов не сдавался. Последовало еще несколько связок – теперь соперники боролись на равных, и цепочка все еще вилась золотой змейкой по стойке бара. Деласал – гелик – свайп – тартл… Гель – свайп – свеча…

Противоборство на сцене достигло кульминации. Парни, исчерпав свою фантазию и поняв, что в связках им друг друга не перебороть, начали, как и тогда в школе, крутить свайпы. Они делали это одновременно, и, подбадривая соперников, публика снова принялась считать вслух:

– Раз, два, три…

К счету «тринадцать» стало видно, что оба танцора устали и находятся на пределе своих сил. Потемневшие лица лоснились от пота, под мышками темнели влажные круги.

– Четырнадцать… Пятнадцать… Шестнадцать…

Есть! Рубикон перейден! Прошлый раз результат Димона застыл на этой отметке, и теперь он несколько суеверно боялся этой цифры. Но нет, он сделал и шестнадцать, и семнадцать, и теперь ясно, что можно бороться и дальше. Сквозь стекающий на глаза пот он посмотрел на Витька – их взгляды скрестились, и ненависти в глазах бывшего лучшего друга хватило бы, чтобы отравить большой город.

– Восемнадцать… Девятнадцать… Двадцать…

Если бы кто-нибудь когда-нибудь подсчитывал мировые рекорды в свайпах, оба парня сейчас побили бы их все. Но молодой и едва только крепнущий сумасшедший танец брейк-данс еще не оброс именами, судьями, результатами и официальными институтами, еще не растиражировался на соревнованиях и в шоу. И главным рекордом для парней было победить самих себя.