Сюзи снова разговорилась, стала рассказывать ему про Арчвэй, про то, как она переехала сюда с южного побережья. Она выросла в Брайтоне и в один прекрасный день вернется туда насовсем, но в Лондоне она работает официанткой и зарабатывает очень даже прилично. Он улыбнулся и кивнул, задумавшись, что все-таки заставляет людей сниматься в порнографических фильмах. Может, им просто по хер, но больше похоже на то, что им отчаянно нужны деньги. Девка, решившаяся обслужить сразу троих, не слишком-то много получит от этого удовольствия, значит, она делает это за наличные. Они все изрядно потасканные. Мерзкие какие-то парни, а девки так вообще истрепанные донельзя.

Может, некоторые выскакивают из этого бизнеса и начинают жизнь с чистого листа. На самом деле трудно сказать. С такими людьми не познакомишься в пабе. Он вспомнил ту историю с Барри Уолтерсом, которая случилась пару лет назад. Сидит он, значит, смотрит это грязное видео, а на экране появляется его подружка. За две недели до свадьбы. Пришлось ее бросить. Все парни обоссались со смеху, никто не встречал столь отъявленного лицемерия. Какого хуя он сам стал смотреть это видео? К себе нужно применять те же правила. Так что ты не имеешь права судить. А судишь. Судишь всех по одеждке. Надуваешь кукол. Этого не избежать, а вот Сюзи тут же послала на хуй всю эту пропаганду от системы здравоохранения, напрямик, и это тоже не слишком-то здорово. Он не мог понять, она вообще ебанутая или как.

— Хочешь еще выпить? — спросила она.

Балти посмотрел на свою пинту. Она была пуста. Он проследил глазами, как Сюзи прошла к бару. На ней были грубые брюки и футболка. Он смотрел, как она перекидывается шутками с барменшей, пока та разливает их «Гиннес». Она тоже, оказывается, пьет пиво.

— Эту бодягу могу тянуть хоть весь день, — сказала она, поднеся стакан ко рту. — Хотя когда слишком много выпьешь, сердце начинает колотиться как бешеное. Из-за высокого содержания железа.

Балти заметил, что на ее лице не было косметики. Духами от нее тоже не пахло. Сюзи явно естественная девушка.

— То письмо, которое ты написал, великолепно, — сказала Сюзи. — То, как буквы прижаты друг к другу, и все эти уголки. В этом чувствуется характер. Видишь, я смотрю на формы. Странные формы. Очертания и уголки. Люблю фракталы, то, как они расширяются и уходят вдаль. Ты понимаешь, о чем я?

Балти кивнул головой. Он понятия не имел, о чем она. Никогда в жизни не думал так о своем почерке, но фракталы ему тоже нравились.

— А еще ты сделал несколько ошибок.

— Я никогда не был слишком грамотен.

— Я сильно отставала в школе, потому что учителя не понимали, что у меня дислексия. Это смешно, правда, но они могли бы все испортить мне в этой жизни, надо бороться, чтобы они не доставали тебя и дальше. Не все, но многие. Как и вообще в жизни, когда ты растешь. Если что-то у тебя получается плохо, то люди принимают это на свой счет, как будто тебе самому не хватает какого-то личного качества. Как будто ты делаешь это нарочно. У меня нет дислексии. Меня просто это действительно мало интересовало. Мы все время маялись от безделья. Они не пытались как следует взяться за меня и заставить меня учиться. Просто заявили, что я для них — большая проблема. Не могла дождаться, когда окончу эту школу и пойду работать. А актерство все поставило на свои места, — сказала Сюзи. — Никакой классики. У меня нет даже формального актерского образования. Кое-что делали в местном клубе для молодежи, и я присоединилась к любительской труппе. Не слишком много денег, но это весело, к тому же всегда можно найти работу в ресторане или баре. Еще я сыграла пару ролей второго плана на телевидении. Это помогло. Играя, ты становишься тем, кем ты хочешь быть. Можно забыться в роли, а потом сказать, что это был кто-то другой. Никто не знает, сколько всего спрятано внутри человека. Зависит, конечно, от роли. Видно только внешнее. Это все формы, не правда ли? То есть я хочу сказать, это как если смотреть на женщину и видеть, какая у нее фигура. Красивые ли у нее грудь и ноги. Сколько она весит. Рост и пропорции. И это вполне честно. Формы и размеры. Вес и грани. А что у нес внутри?

Балти улыбнулся. Он не знал. «Гиннес» шел легко и мягко. Он показал на дохлого кота на стене.

— Кот Дика Виттингтона слегка не в форме. Выглядит, как будто попал под самосвал.

Она засмеялась и посмотрела на кота.

— На холме есть мост, с которого прыгают самоубийцы. Сигают прямо на дорогу. Не повезет, если вот так поедешь, а кто-нибудь свалится тебе на лобовое стекло. Не могу понять, как человек может настолько отчаяться, что идет и кончает с собой. Жизнь нельзя воспринимать столь серьезно. Мы живем вечно, так что зачем вообще о чем-то переживать? Надо идти и брать то, чего хочешь. Вот почему мне нужны эти журналы знакомств. Какой смысл околачиваться по дорогущим клубам и пытаться кого-нибудь подцепить, если все, чего ты хочешь, — это секс?

— Не знаю, — сказал Балти, посмотрев в сторону барменши, та говорила с каким-то пенсионером, стоявшим напротив барной стойки.

Сюзи придвинулась ближе и понизила голос, чтобы ее мог слышать только он.

— Я уже этим всем сыта по горло. Стоять и ждать, пока какой-нибудь идиот зальет себе в глотку достаточно выпивки, чтобы набраться смелости и подойти и заговорить со мной. Весь этот брачный ритуал, и ты понятия не имеешь, что получишь в результате. Есть шанс подцепить психопата, который планирует нагрянуть к тебе домой и убить тебя. Количество скучных ублюдков, которых я встречала, неисчислимо. Все эти говенные шуточки. Действительно действует на нервы, хочется выставить побыстрее их всех за дверь. А хуже всего — смазливые мальчики. Это только форма, никакого содержания. Так что теперь я с этим завязала. Использую объявления. И никаких проблем. Я хочу секса. Ты хочешь секса. Прямо, и честно, и я говорю об этом своим партнерам заранее. Все время думаю о мастурбации. Мы все одинаковы, понимаешь? Все люди, живущие на этой планете. Нет никаких индивидуальностей. Нет смысла привязываться к одному человеку, потому что это станет скучным и печальным, закончится все тем, что вы начнете драть друг другу волосы. Мы будем жить вечно, даже когда умрем, так что кого ебет? Это великолепное чувство, тебе так не кажется? Вот это настоящая свобода.

Балти кивнул. Ну если Сюзи от этого счастлива, тогда да. А он — существует. Он — индивидуальность. И пока это так и есть, а будь он в другой ситуации, вероятно, все было бы совсем по-другому, будь его мама Королевой, но даже если и так, все равно бы осталось у него нечто личное, его собственное. Ну и опять же, он не знал, что и думать насчет жизни после смерти. Если бы дедушка не рассказал ему о том путешествии за пределы тела, то он заявил бы, что смерть — это просто свидание с кремационной печью. Ждать тут нечего, этот огонь сожжет тебя до угольков. Он знал, что старик не врал ему, но веры в это у него не было. Он был бы не против поверить, потому что, как сказала Сюзи, это намного упрощает вещи, но нельзя же заставить себя поверить, если ты так на самом деле не чувствуешь. Ну ладно, хуйня, он приехал в Арчвэй, чтобы заняться созиданием, а не всеми этими разговорчиками о смерти.