– Ты умный. Впрочем, это было понятно сразу.

– Значит, у тебя!

– Я их сожгла, – сказала Стриж, начиная смеяться.

– Как сожгла?!

– Зажигалкой. В раковине.

Она смеялась уже в полный голос.

– Ты никогда не пробовал жечь фотоснимки на зажигалке? Не советую, ха-ха-ха! Крайне муторное занятие! А все эти свидетельства, имена, адреса ее любовников!

– Саша…

Она махнула рукой и вытерла слезы:

– Со мной все в порядке, не обращай внимания. Теперь все в порядке.

«Любовников?»

– Так ты осталась из-за Савушкиной?

– Я встречаюсь с ее мужем, Юрой, – очень спокойно сказала Саша. – Встречалась. Несколько лет. Он ее не бросал, а я хотела, чтобы Юра был со мной. И тут Мотя со своим рассказом, как нашла компромат в номере Рогозиной!

– Ты их опередила! – понял Илюшин. – А они-то ломали головы, кто успел забрать бумаги!

– На каких-то несколько минут, – кивнула Саша. – Я подслушала ее рассказ, когда стояла в лифте, и сразу кинулась к Рогозиной. Ее не было. Я все схватила и бросилась бежать. А потом…

Нет. То, что было потом, его не касалось, этого очаровательного сероглазого парня.

– Так ты не собиралась шантажировать их! – Макар хлопнул себя по лбу. – Я-то был уверен, что… Нет, я все-таки идиот!

– Я хотела показать их мужу Савушкиной. Юрка свято верит, что его жена – невиннейшая дева, поклоняющаяся ему как богу! А его невинное дитя на этих снимках выглядит, как та «Распутная», которую нарисовала Рогозина! Честное слово, будто с нее писали. Только вместо юнцов – раскормленные мужики, а вместо лодки – кровати в дорогих отелях!

Саша перевела дух.

– Прости! Тебя это все вообще не касается, а я…

Но тут она заметила, что Илюшин больше не смотрит на нее. Взгляд его скользнул куда-то вниз и влево, выражение стало отсутствующим.

«Кажется, я его достала».

– Правда, извини, я не хотела тебя этим… В общем, я пойду.

Стриж поколебалась, не поцеловать ли его на прощание, но он по-прежнему стоял с таким лицом, словно кроме него в комнате никого не было, и она решила, что не стоит.

«Взяла и все испортила напоследок!»

Его голос догнал ее возле двери:

– «Распутная», которую нарисовала Рогозина?

Саша обернулась. Макар Илюшин быстро обошел кровать и остановился перед ней. Всю его отстраненность как рукой сняло.

– Что? – Саша даже растерялась от требовательности его тона. – Ну… Э-э-э… Да. Картина.

– Которую нарисовала Рогозина?

– Если тебе больше нравится слово «написала», то…

– Там женщина, – отрывисто перебил Макар. – В лодке? Голая, грудастая?

Саше внезапно стало не по себе от его тона.

– Ну да, я же сказала… А что?

Он кинулся к компьютеру, едва не опрокинув стул.

– Маша ведь упоминала об этом… – бормотал он, стремительно вбивая что-то в строку поисковика. – Как я мог пропустить мимо ушей! Ну конечно, картины!

– Там еще был тигр, – растерянно сказала ему в спину Саша. В кармане джинсов завибрировал телефон. Значит, такси уже подъехало, ей пора выходить.

Но она почему-то не могла уйти.

– Тигр, тигр, светло горящий, – пробормотал Илюшин. Взъерошенный, с блестящими глазами, он стал похож на полоумного. – Где этот чувак, где, где?!

– Макар, кого ты ищешь?

– Тигр, тетка, бабы мертвые… Камыши! Были еще камыши!

– Какие камыши?! О чем ты?

Он обернулся:

– Иди сюда. Ну, скорее же!

Поражаясь самой себе, Саша подчинилась.

– Эта картина? – он ткнул пальцем в экран.

Она наклонилась. Ломаные линии, избыток черного и красного, много экспрессии и нарочитого примитивизма, за которым, без сомнения, скрывалось большое мастерство.

– Да! Именно она!

Макар развернул во весь экран другое окно.

– А эта? Тоже рогозинская?

Тигр на ветке, хвост как змея, глаза как арбузные семечки.

– Ее, – уверенно подтвердила Саша.

И вдруг заметила подпись.

– Подожди-ка, Макар…

– И эта тоже, верно? – с нехорошей интонацией осведомился Илюшин, открыв третью картину.

Саша озадаченно молчала. Да, перед ней был именно тот сюжет, который вызвал столько споров в блоге Светки: мертвая женщина в листьях на берегу озера.

Вот только почему все картины подписаны другим именем? Почему целая галерея открывается в верхней части экрана?

– Макар, я не понимаю!

Он с силой захлопнул крышку ноутбука.

– Это известный художник из Камбоджи, Викрам Бадеш! У него индийские корни, он очень популярен в Европе и Америке, но у нас его почти никто не знает.

– Хочешь сказать, Рогозина присвоила себе авторство? – сообразила Саша.

– Да! А я идиот, потому что не догадался сразу по описанию! Я же видел картины Бадеша. У одного из моих клиентов висит копия с «Распутной», это самое известное его полотно. Продано на аукционе за бешеные деньги.

Саша села на кровать.

– То есть нас, невежд, обманули с картинами, – резюмировала она.

– С картинами? Если бы только с картинами!

Он рванул на себя ящик стола, вытащил его целиком и вывалил содержимое на кровать. Саша, оторопев, смотрела, как разлетаются листы бумаги, изрисованные мультяшными человечками. Какие-то стрелки, записи… И вдруг она поняла.

– Это что – схемы?

Макар зарылся в записи, отбрасывая лишние прямо на пол.

– Что-то вроде того. Где оно, где? Черт, мне нужен Серегин блокнот!

Но тут взгляд его наткнулся на нужную зарисовку.

– Вот! – Илюшин выдернул скомканный обрывок. – Смотри!

– Это же Шверник!

В наспех набросанной фигуре с пышной гривой и выпученными глазами действительно узнавалась Белла.

– Да, но дело не в ней. Помнишь, что она рассказывала?

– Она так много говорит обычно… – смутилась Саша. – Не помню.

– Да, тебя ведь с нами не было! Она призналась, что в Италии отправилась в гости к Рогозиной. Хотела сделать ей сюрприз, однако сюрприза не получилось. Света не открыла ей и не пустила на свою виллу! Шверник страшно переживала из-за этого и всячески старалась скрыть сей постыдный факт. Видишь?

Макар словно в подтверждение своих слов показал на схематичное изображение огромного дома с колоннами.