не упал сам и не выронил ком. Это не так-то просто, ведь в него летят снежные снаряды линии защиты, а второй нападающий пытается отобрать снегобол и забить гол врагу. Всё понятно?

Меня втянули в какое-то спартанское сражение, в котором запросто можно отморозить себе пятки или лишиться носа от летящего снаряда. Не так я собиралась отойти в мир иной, но уже не терпелось попробовать. Наша семья никогда не выдумывала ничего подобного. Шарады и настольные игры – наш предел. И волейбол летом. Но Кларки нафантазировали целый вид спорта, и Джейсон в нём был чемпионом мира. Или хотя бы этого двора. Он так самодовольно ухмылялся на своей линии защиты, что моей главной целью на сегодня стало отобрать у него место на пьедестале. Ну или выжить.

– Готовы? – Прогремел Роджер на всю округу и достал из кармашка куртки свисток.

Снегобол улёгся ровно посередине между двумя командами и ждал своего часа. Викторию и Адама назначили первыми нападающими. Они приняли стойку «на старт», пригнувшись к земле для рывка, и все затаились, ожидая решающего свистка.

– По моей команде!..

Роджер выставил руку вверх, зажал свисток между губами, остановил время. Наши с Джейсоном глаза столкнулись, и волна дрожи прошла по и без того возбуждённому телу. Свисток заложил уши. Игра началась.

Эмма

Снег налип на спину под курткой, обустроился за шиворотом, забрался в ботинки и застрял в волосах. От соприкосновения с разгорячённой кожей его комья таяли и ледяными каплями стекали по спине и шее. Холодные разряды проходили по телу, но я смеялась, как ненормальная, качаясь с Джейсоном в сугробах. Я его обыграла! Моя первая игра и такой ошеломительный успех!

Меня всегда отбирали в команду последней, ставили подальше и обзывали тюфяком. На физкультуре я предпочитала околачиваться у стенки и делать как можно меньше телодвижений. За модой я не мчалась и посещала тренажёрный зал всего пару раз, как только переехала в Эл-Эй, но быстро поняла, что это не моё. Как приятно было доказать Джейсону, всему миру, а главное, себе, что моё тело на что-то способно.

Вымокшие, уставшие, но счастливые мы все вернулись в дом. Мокрые куртки стопками завесили вешалки, и все побежали греться у камина или у столика с бутылками алкоголя. Я-то думала, что выбрала подходящий наряд для праздника, но моё платье потемнело от мокрых пятен на спине и шее, так что Бетти затащила меня наверх и выделила толстовку и старые джинсы. Те сидели на мне, как влитые, и я пришла к выводу, что это очередная вещь, перекочевавшая на меня с Виктории. Но вот толстовка свободно болталась на плечах, зато грела со всех сторон. На груди красовалась эмблема лос-анджелесского университета.

– Это старая кофта Джейсона ещё со времён учёбы. – Сказала Бетти с ностальгической улыбкой. – Она вам очень идёт.

Уже второй раз на мне оказывалась одежда Джейсона, но чёрная футболка не вызвала такой бури волнения в животе, когда я выкрала её из шкафа его спальни. Незаметно для миссис Кларк я принюхалась к плотной и немного выцветшей ткани, надеясь уловить запахи её владельца, но пахла она лишь кондиционером для белья.

Когда я спустилась ко всем, Джейсон пристроился к Адаму и Люку, но перестал слушать, как только заметил меня. Он смотрел так… не знаю, какие мысли закрались к нему в голову, но взгляд загорелся, отчего мне вдруг стало жарко, как поленьям в камине.

– Я смотрю тебе нравится воровать мои вещи. – С издёвкой подошёл он ко мне. – Карен рассказала, что её встретила девушка в моей футболке. – Подсказал он, но совсем не злился. – Потому она так и разозлилась в тот вечер. Решила, что мы живём вместе.

– Ох, прости. Я не положила в чемодан свой рабочий комбинезон для рисования и решила, что ты не узнаешь, если я позаимствую что-то из твоего шкафа.

– Так ты была в моей комнате?

Я чуть под землю не провалилась, но слава богу, те времена, когда мы злились друг на друга по любым пустякам, давно миновали. Всё тайное когда-нибудь становится явным. Теперь Джейсон знал, что я рылась в его вещах. Наверняка решил, что я из тех безнравственных и бессовестных девушек, что запросто влезут в телефон мужа, чтобы прочитать переписку, откроют пошире форточку, чтобы слышать соседскую ругань, или нарушат правила и войдут в спальню к малознакомому мужчине, чтобы покопаться в его грязном белье.

– Ты вся побелела. – Джейсон рассмеялся и мягко коснулся моего локтя. – Не волнуйся ты так. Я не стану тебя ругать.

Но его касание разволновало меня сильнее, чем то, что он узнал о моём взломе с проникновением. Тело странно реагировало на Джейсона. Будто меня кинули в муравейник, и по мне забегали мириады муравьёв, покусывая в самых неприятных местах. Боже, надеюсь, никто не заметил, как я вздрогнула! Я оббежала глазами гостиную, но все занимались своими делами: собирали «Лего», подливали вина в бокал, перекусывали остатками роскоши со стола.

Джейсон единственный заметил мою странную реакцию, но не успел ничего сказать, потому что Бетти материализовалась из кухни и спросила, не пора ли ставить чайник и нести торт. Дети в один голос с Люком сошли с ума от восторга – ей богу, мальчики никогда не взрослеют, а только вырастают ввысь и вширь. Как жаль, что на территории Кларков действовало правило: не помогать хозяйке на кухне. Отличный вышел бы повод сбежать от Джейсона куда подальше и не краснеть от его внимательных разглядываний. Но я была обречена. Даже подумала о том, чтобы сползти на ковёр и присоединиться к строителям замка из конструктора, но Бетти меня спасла.

– Эмма, милая, вы не поможете мне со свечами?

– С радостью! – Слишком уж взволнованно откликнулась я и выдохнула, улизнув из гостиной на кухню.

Несмотря на количество блюд, которые Бетти готовила не один час и возможно даже не один день, все столешницы на кухне блестели чистотой. Она как раз доставала гигантский торт килограмма на четыре из холодильника, когда я вторглась в её владения, куда запрещён вход всем и каждому.

– Где у вас лежат свечи? – Спросила я.

– Не беспокойся, дорогая. Гости в этом доме могут только есть, пить и развлекаться. Я позвала тебя, чтобы спросить, не сильно ли мы тебе наскучили.

В гостиной взорвался снаряд из всеобщего смеха, в котором смешались оттенки разных тембров. Этот дом стихал, лишь когда его покидали дети и внуки, и снова запевал счастливые песни, когда они собирались под одной