– Может ли наскучить семья, в которой царит уют и счастье? – От моих слов Бетти распустилась пышным бутоном.

– Ох, это невероятно приятно слышать любой матери.

На кухонном островке появилось блюдо с гигантским тортом сплошь из бисквита, крема и любви. Не удивлюсь, если его приготовила сама миссис Кларк с её-то тягой к готовке и тому, чтобы накормить всех вокруг. Когда женщина становится бабушкой, в её настройках появляется функция повышенной заботы, а еда – самый действенный способ её проявить.

Бетти залезла в навесной шкафчик и достала упаковку свечей. Целая пачка тонких полосатых палочек, половину из которых она протянула мне и предложила помочь ей воткнуть в застывшие кремовые розочки, и продолжала говорить от чистого сердца:

– Нет ничего важнее в этой жизни, чем семья. Жаль, мы вспоминаем об этом, лишь когда становится слишком поздно.

– Я знаю, каково это. – Поделилась я, принимаясь за торт с другой стороны от Бетти. – Когда я была маленькая, то воспринимала родителей, как должное. Словно они всю жизнь будут читать мне сказки перед сном, помогать делать уроки или обнимать. Но когда их не стало…

Рука сама замерла с охапкой свечей. Не могла я одновременно вспоминать о семье и протыкать бисквит.

– Мне было восемь, но я вдруг поняла, что всё хорошее не длится вечно. И любимые люди не останутся с нами навсегда. Если бы я знала об этом раньше, то не уворачивалась от поцелуев мамы, считая себя слишком взрослой для таких нежностей. Не отказывалась посмотреть вместе кино, думая, что куклы и игрушки интереснее родительской компании. Не злилась бы на бабушку, когда она не пускала меня на поздние встречи с друзьями. Сколько моментов я упустила!

– О, дорогая, мне так жаль твоих родных. – Бетти обхватила мою руку со свечами своей. При всей чёрствости её пальцев, что годами грубели от стирки руками, мытья посуды и прополки клумб, они обволакивали бесконечной нежностью.

– Спасибо, что пригласили. Что позволили разделить с вами такой чудесный момент. Я этого никогда не забуду.

– Это всё Джейсон постарался. Он умеет быть милым, когда захочет. – Она подмигнула мне, будто знала что-то, чего пока не знала я, и вернулась к украшению торта.

– Это ведь он подговорил вас проведывать меня, правда? – Догадалась я.

– Он волновался, чтобы вам не было одиноко в этом громадном доме. Каким бы сильным и независимым ни хотел казаться мой сын, он очень ранимый и чувствительный. Для него важно, чтобы его близким было хорошо.

Я так и не вернулась к торту, закопавшись с головой в свои мысли, и Бетти пришлось самой всё доделывать. Близким… Мы с Джейсоном были так далеки друг от друга, как самые дальние планеты вселенной. И разделяли нас не только четыре тысячи миль, но и непохожесть характеров, мыслей и жизней. Две части уравнения, между которыми никогда не поставить знак равенства.

Миссис Кларк потрепала меня по плечу, подхватила четырёхкилограммовый торт, словно тот весил не больше мотка ваты, и запев «С днём рождения тебя», выплыла кораблём из кухни, где знакомый мотив подхватили все Кларки. Я пристроилась за широкой и немолодой спиной Бетти и попадала в слова, но в общее оживление я больше не попадала.

Мне хотелось так же… Чтобы мама выносила самопеченный торт под мелодии голосов, воспевающих моё имя. Чтобы немногословный отец нашёл слова и с гордостью выкрикивал их, глядя на всё то, что сам построил и создал. Чтобы мои братья и сёстры подхватили своих детей на руки и кружили их в любовном танце. И чтобы рядом стояла бабушка, привычно сложив морщинистые ладони на груди, чтобы сердце от счастья не выпархнуло наружу.

Но моя семья – кисти да краски – осталась в доме, который мне даже не принадлежал. И приезд к Кларкам лишь на несколько часов показался иллюзией настоящего семейного счастья, а теперь мне стало так грустно, что вместо песни к горлу подступали слёзы. Осматривая поющих Кларков, я встретилась глазами с Джейсоном. Его губы двигались невпопад, потому что он смотрел на меня так, словно всё понял. Словно почувствовал мою печаль на расстоянии нескольких шагов и четырёх тысяч миль.

Ради приличия я осталась на кусочек торта, а сразу после чая засобиралась домой.

– Эмма, останьтесь. – Упрашивала Виктория, пока я натягивала ботинки.

– И правда, Эмма. Скоро начнётся турнир по настолкам. – Подхватил Люк, покачивая на спине семилетнего Фредди. – Раз уж вам удалось уничтожить моего брата в «снегобол», то я просто мечтаю увидеть, как вы утрёте ему нос в каждой чёртовой игре.

– Папа! Ты опять ругаешься! – Фредди сцепил свои ручонки на груди и напыжился от неодобрения. Он напоминал старичка в теле ребёнка, что на досуге любил поучать молодёжь, пусть эта молодёжь и была на тридцать лет его старше.

– Извините, но мне уже пора. – Когда пришла очередь дублёнки, я вспомнила, что на мне по-прежнему болтается толстовка Джейсона. – Наверное, нужно было переодеться перед уходом.

– Можешь оставить себе. – В дверном проёме появился Джейсон.

– Не могу. Она ведь твоя.

– Твоё платье всё ещё сохнет. Если тебе так не понравилась моя вещь, то просто оставь её в моём шкафу. – Он с издёвкой поиграл бровью. – Ты ведь теперь знаешь к нему дорогу.

– Братишка, ну скажи, чтобы она осталась. – Как маленький ребёнок ныл Люк. Ей богу, некоторые мужчины никогда не взрослеют. Настоящий же ребёнок, висящий на нём, как обезьянка, походил на взрослого больше, чем Люк Кларк. – Мы ведь только разогреваемся!

– Прости, братец. Но мне тоже нужно собираться.

Плечо Джейсона просочилось между братом и сестрой и взбаламутило шепоток воздуха в сантиметре от меня, когда он потянулся за своим пальто. Джейсон Кларк не изменял женщинам и хорошему вкусу в одежде. Жара Лос-Анджелеса сказывалась на нём – приехать в такую стужу в такой лёгкой верхней куртке может только истинный калифорниец. Лёгкий карамельный загар на его выбритых щеках только поддакивал тому, что Джейсон привыкает к новой жизни.

Но виновник торжества никак не хотел мириться с тем, что его праздник подходит к концу, свечи давно потухли, вино в бутылках почти закончилось, а замок из «Лего» до сих пор не собран.

– Но твой самолёт только через полтора часа! Я, конечно, осведомлён о твоей пунктуальности, но зачем же ехать так рано?

Джейсон замотался в кашне и всунул ухоженные ладони в кожаные перчатки.

– Сперва я думал заехать домой и взять кое-что из вещей. – Он посмотрел на меня: – Ты ведь не против, если я ненадолго заскочу?

Не успела я ответить, как прибежали