Море все еще бурлило. Тут и там крутились водовороты, отмечая места, где погружались куски Буяна. Воду сплошь покрывала листва, ветки и целые древесные стволы. В небе кружили и возмущенно кричали стаи птиц.

Иван уныло держался за узловатый комель. Громадный дуб, на котором они с Яромиром сидели, выворотило из земли с корнями, а потом еще и разломило надвое – но на дно он уходить не собирался. Плыл себе и плыл.

Уцелели они в той тряске каким-то чудом. Еще б чуть-чуть – и поминай как звали. Уже под самый конец Ивана так приложило башкой о дерево, что едва череп не раскроило.

Но все же не раскроило. Крепка оказалась голова младого княжича.

Но теперь все вроде бы закончилось. Остров ушел на дно, наступило утро, и они угрюмо сидели в сырости и холоде.

– Нам еще повезло, что сейчас не древние времена, – нарушил молчание Яромир. – Тогда на Алатыре держался весь мир – ну а теперь вот только Буян. Хотя в древние времена ты бы Алатырь и не сковырнул, даже с одолень-травой…

– Это почему? – вяло спросил Иван.

– Потому что Алатырь тогда был размером с хорошую гору. Это к нашим временам он… усох.

– Предивно как все в мире устроено! – поразился Иван.

– И не говори.

Неподалеку от них, на другой половине ствола преспокойно умывался кот Баюн. Иван с Яромиром так и не сумели поймать злобного гаденыша. Теперь тот выглядел предовольным и даже забыл, что боится воды.

Время от времени наглый котейка брызгал в сторону глупых двуногих лапкой, пристально при этом поглядывая – а ну попытаются подплыть? Они, впрочем, не пытались. Понимали, что Баюн-то с легкостью перепрыгнет на другой ствол, а вот они запросто окажутся в ледяной воде. Холод стоял зверский, Иван даже слегка постукивал зубами.

Постепенно половинки ствола все больше расходились. Ивана с Яромиром уносило на полуночь, Баюна – на полудень. Он в последний раз брызнул в их сторону водичкой и презрительно сказал:

– Тоните, суки ненавистные. А я про вашу гибель сказку сочиню. Или песенку. Ля-ля-ля, ля-ля-ля, сука-сука, сука… – дальше пошло уже вовсе неподобное пение.

– Куда поплывешь-то теперь, котейко? – окликнул Баюна Яромир.

– А в Цареград, как хотел! – важно заявил тот. – Там уж, верно, котов ценят по достоинству, не то что здесь! Буду басилевсу песни петь, да сказки слагать, а он меня будет мышами засахаренными потчевать и персиянскими кошками одаривать! Буду каждый день в молоке купаться и цепочку золотую на шее носить! Там же писать научусь, да летопись сложу великую, про вас про всех, сук поганых!

– Ну удачи тебе, – хмыкнул Яромир.

Течение относило их все дальше и дальше. Вот уж кота Баюна и не видно стало, вот уже и ствол его исчез из виду. Волнение на море совсем стихло, и ничто не выдавало недавнего присутствия целого острова – причем немаленького.

Чудесный Буян сгинул безо всяких следов.

Птицы тоже разлетелись, отправились искать других пристанищ. Все… хотя нет, не все. Одна птаха все еще кружила, спускаясь все ниже и ниже. Яромир некоторое время смотрел на нее недоверчиво, а потом приподнялся, радостно вскрикнул, руками замахал.

Через минуту на огромный дуб уселся крупный златоперый сокол. Он щелкнул клювом, глянул совершенно человечьими глазами и устало сказал:

– Ф-фух, насилу сыскал вас!

– Финист, братушка! – заулыбался Яромир. – Какими судьбами?

– Да уж известно какими, – ворчливо ответил фалколак. – Бречислав меня до вас направил. И я тут гляжу… вы… э-э…

– Сам знаю, – вздохнул Яромир. – Обмишулились мы малость, напортачили. Буян-остров, сам видишь… того.

– Да уж вижу… не вижу, вернее. Это вы как же так умудрились-то? – недоверчиво спросил Финист. – Целый остров на дно пустить… рассказать кому – не поверят.

– Да это вот Иванушка у нас… подвиг свершил, – покосился на княжича Яромир. – Силушку богатырскую показал.

– Зело силен парнище! – уважительно присвистнул Финист. – Богатырь, как есть богатырь!

Иван сидел красней вареного рака и сердито сопел в две дырочки. Братья-оборотни потешались над ним в неприкрытую – разве что пальцами не тыкали.

– Ну а яйцо-то вы хоть добыли? – посуровел вдруг Финист. – Или оно того… на дно ушло?

– Спрашиваешь! – осклабился Яромир. – Вань, покажь братке, что мы достали.

Иван охотно вытащил из-за пазухи каменное яйцо. Было то по-прежнему цело и невредимо, без малейшей трещинки. Финист вспорхнул в воздух, облетел вокруг, постукал клювом тут и там и спросил:

– И что, не бьется?

– Сам видишь, – ответил Яромир. – Кабы билось, мы б его зазря не таскали. Давно бы кокнули.

– А кладенцом…

– Пробовали.

– А если разрыв-траву поискать… хотя это вроде как камень…

– Камень. Но мы все равно попробовали. Не помогает.

– А у вас разрыв-трава есть?! – удивился Финист. – Где взяли?!

– Да на Буяне же и нашли. Остров же заветный… был.

– Ах да, запамятовал. Хм… Ну я тогда не знаю, что еще попробовать-то… Может, Бречислав что подскажет?

– Или он, или баба-яга, – согласился Яромир. – Старика Филина тоже поспрошаем, деда Бояна… котяра вот не знал…

– Врал наверняка, – надувшись, сказал Иван. Он все еще крепко злился на Баюна.

Каков подлец оказался, это ж уму непостижимо!

– Да не, не врал вроде… – задумчиво сказал Яромир. – Хотя… не, точно не врал. Хотя…

– Ну ладно, братка, давай-ка, расскажи мне все ладком, – попросил Финист, ударяясь о дерево пернатой головенкой и едва не падая в воду, став уже человеком.

– А то. Все расскажу. Времени-то много впереди – это ты у нас с крыльями, а нам с Ванькой до берега еще грести и грести. Отломи-ка мне, Вань, ветку вон ту, широкую.

Иван кинул Яромиру указанную ветку и себе тоже сломал одну. Не весло, конечно, но все лучше, чем совсем ничего.

– Ну что, мужики, до берега-то догребем? – окликнул Финист.

– Аль мы не русские? – подбоченился Иван. – Догребем, конечно.

– Сейчас бы вот только еще пожрать что-нибудь… – вздохнул Яромир. – А то у меня в брюхе кишка за кишкой с дубьем гоняется…

– Ну, этому горю нетрудно помочь, – усмехнулся Финист, доставая из-за пазухи свернутую холстину и расстилая ее на широченном стволе. – Накорми, скатерочка!

Впряженный в колесницу огненный змий несся над Русским морем. Поводья держал бессмертный царь нежити. В тяжелых доспехах, с обвившимся вокруг пояса Аспид-Змеем, он летел так уже много часов. Быстры его крылатые змии, но от Костяного Дворца до острова Буяна почти две тысячи поприщ. Дальняя дорога даже для летучей твари.