– Да ладно, дед.

– Что ладно? Медведь – что человек. Он от людей произошёл. Все вы не верите. А результат налицо. Мстит за дитё. То коровы, теперь лошади. Кто следующий?

Страх забрался в людские души. Многие даже оглядывались, нет ли рядом медведицы, не крадётся ли. Может, медведица вернулась и сейчас нападёт из темноты, только теперь жертвами станут не животные, а люди. Это люди поймали медвежонка и притащили в деревню, это люди посадили его на цепь, это люди хотят продать его, чтобы он ездил на мотоцикле по арене цирка. И следующей жертвой медведица может выбрать любого из деревенских жителей.

– Давайте пойдём к Ваське с Витькой и потребуем прямо сейчас медвежонка отпустить! – предложила всё та же женщина.

– Так они тебя и послушают!

– Меня, может, и нет, а всех послушают. Куда им деваться? Пригрозим, и послушают.

– Может, утра дождаться, – пытались отговориться некоторые из мужиков.

– Не хотите, чёрт с вами, мы сами пойдём. Правда, бабы?!

– Пошли, пошли! – Люди двинулись к дому Василия.

Разбуженный стуком в дверь, Василий вышел на крыльцо.

– Вась! Медвежонка выпускать нужно. Матуха только сейчас на коней напала. Глядишь, завтра людей убивать начнёт.

– Я один не решаю, – замялся Василий. – Напарника спросить нужно. Мы вместе медвежонка ловили.

– Чего тянуть, буди Виктора! – закричали жители.

– Да он здесь. Иди, иди! – Виктора вытолкнули на свет, к крыльцу.

– А я против, – произнёс он. – Не сегодня завтра за медвежонком приехать должны. Чего это нам хорошие деньги терять?..

Договорить ему не дали.

– Да из-за вашего заработка деревня уже раз в пять больше потеряла. Посчитать?

– Скот охранять нужно. Любой зверь напасть мог. – Василий попытался поддержать друга.

– Мог! Только никто уже много лет не нападал. Теперь вряд ли в деревне и человек найдётся, который вспомнит, чтобы звери на скот нападали. Давай хоть деда Ивана спросим, он всё знает!

– Говори, дядь Вань! Общество просит.

– А я что, я скажу! Действительно, почитай так годков с тридцать ни волки, ни медведи скот не резали. Были случаи, так это давно, в тёмные для страны годы. Я ведь этих горе-охотников предупреждал, чтобы ерундой не занимались. Просил не будить лихо. Нет, не послушали, разозлили медведицу. Хозяина тайги растревожили. Чего молчите?

– А что говорить? Медвежонок наш. Что хотим с ним, то и делаем. Хоть продадим в цирк, хоть сейчас убьём! – Виктор и Василий опустили глаза.

– Слышали? – возмутился дед Иван. – Им что в лоб, что по лбу! Считаю, детёныша нужно к матери выпустить. Пусть семья с миром живёт! А мы у медведицы всей деревней ещё прощение просить должны.

– Правильно дед говорит. Пусть отпускают! – загорланили люди.

– Может, завтра? – робко сказал Виктор. – Он сейчас и матуху не найдёт.

– Чёрт с вами…

Переделав с рассвета домашние дела, все деревенские стали собираться у сарая, в котором на цепи сидел медвежонок. Стояли, разговаривали, ждали, когда Васька с Витькой соизволят открыть сарай. Наконец те вышли к народу.

– Открывай, открывай! – подбадривали их деревенские. – Нечего тянуть.

Увидев такое количество людей, медвежонок испугался, сел на траву и заскулил.

– Видишь, плачет, наверное, по мамке соскучился, – заговорили вокруг.

Кое-кто из женщин смахнул слезу. Действительно, медвежонка было жалко. Маленький и беззащитный, он представлял жалкое зрелище. Пока сидел на цепи, он практически ничего не ел. От этого мех его потускнел и свалялся. Особенно на боках.

– Чего, на цепи его тащить? И куда прикажете?

– Где брали, туда и тащите.

– К медведице? Вы что, совсем? – Виктор покрутил пальцем у виска.

– Ты покрути! – зло крикнула какая-то женщина. – Это ваше дело, как его к мамке доставить. И молите Бога, чтобы она успокоилась и больше не возвращалась.

Васька с Витькой притащили мешок и засунули туда зверёныша. Деревенские всем миром направились за ними к реке.

– Чего, на ту сторону перевозить? – Виктор обернулся к народу.

– Перевозите!

– Может, здесь? Вдруг медведица на этом берегу.

– Боитесь?

– Чем чёрт не шутит! Всякое бывает…

Медвежонка освободили. Он вскочил на ноги. Испуганно посмотрел на Василия с Виктором. Отбежал от них на приличное расстояние и остановился. Люди стояли на берегу и молча смотрели на медвежонка.

Сообразив, что свободен, медвежонок кинулся бежать вдоль берега. Но наперерез к нему с лаем рванули собаки. Народ закричал:

– Нельзя! Нельзя!

Лай собак и крики людей испугали медвежонка так, что он кинулся в воду и поплыл по реке, стараясь как можно дальше удалиться от опасности. Сначала это ему удавалось. Но то ли медвежонок ослаб, то ли течение было для него слишком сильное, он стал уставать.

– Потонет! – сказал кто-то.

– Может, выгребет?

– Утопнет, что тогда медведица делать станет? Нас есть?

– Тьфу на тебя! – вклинился в разговор дед Иван. – Чего брешешь? Аль не видишь, что матуха своё дитя спасать торопится!

– Где?

– Вон! Я, старый, и то сразу заметил! – Дед показал пальцем на тот берег, где действительно из кустов показалась медведица.

Она подошла к воде и поплыла к медвежонку. Взрослый зверь поравнялся с медвежонком и развернулся так, чтобы вода не могла его сносить. Это его и спасло.

Жители деревни радовались за медведей. А когда звери благополучно достигли противоположного берега и вышли из воды, люди закричали. Звери, не обращая на них внимания, отряхнулись и скрылись в лесу…

* * *

Циркачи приехали за медвежонком в деревню на следующий день и очень расстроились, что их не дождались и медвежонка отпустили. Пытались увеличить сумму денег и уговаривали деревенских мужиков всё же поймать маленького медвежонка. Не в этом году, так в следующем. Никто не согласился. За ягодой осенью на клюквенное болото деревенские не ходили. Побоялись, вдруг медведица их не простила. Ведь колхозную пасеку кто-то разграбил – улья были разворочены практически все, а следы медведей, маленького и большого, отчётливо отпечатались на земле…

В промхозе ажиотаж. Нежданно-негаданно в середине ноября из областного центра спустили план по заготовке рыбы. Причём по заготовке не просто окуней или щук, а пеляди.

Озёрная пелядь начинала нерест аккурат после ледостава, самая крупная рыба шла в ноябре-декабре и нерестилась на свободных от ила подводных песчаных отмелях. Пелядь раньше промышляли весной в период выхода рыбы на пастбища, промышляли летом в период нагула, немного осенью в ранний нерест, во второй половине сентября. И всё было отлично. Рыбу готовили штатные работники промхоза. Это были в основном охотники-промысловики, весной и летом занятые добычей пушнины. В сентябре многие из них не хотели рыбачить, ругались, но всё равно кое-кто соглашался. Да и заработки на рыбе были неплохие. А тут – бац – и план! Охотники давно в своих угодьях. Охотничьи путики обустроены, ловушки расставлены. Ноябрь и декабрь самые кормовые месяцы, это знают все промысловики. Их сейчас на рыбалку никаким калачом не заманишь…