Но ей не хотелось говорить об этом и вызывать насмешки над своей мнимой наивностью.

- Что произошло, милорд? – Спросила она.

- Лысый мужчина был старшим лейтенантом Куареншодора. На самом деле это Ирингаллаган заказал его убийство, но убийца организовал все так, чтобы слуга Линтринела подал яд. Ну, слуга Линтринела, слуга слуги, ты поняла. В конечном итоге вина падет не на того принца-дракона. Это хороший пример ксорвинтаала – уж куда более тонкое исполнение, чем то, которое мы наблюдали последнее время.

- Как вы узнали, что все произойдёт именно сейчас. — Спросила Ананта.

— Ирингаллаган сам просил меня об этом. — Сказал Бримстоун. - Он хотел убедиться, что получит за это баллы.

Ананта хмыкнула, Бримстоун повернул голову, чтобы посмотреть прямо на нее, и чернота залила все вокруг.

- Ты не одобряешь, — сказал дракон. Его дыхание пахло дымом. — Ты пытаешься это скрыть — что, конечно, ранит мои нежные чувства — но я вижу. Все это кажется тебе каким-то мелочным? Недостойно самых могущественных существ в мире и твоего любимого принца Скалнедира в частности?

Ананта нахмурилась.

- Что-то в этом духе.

- Хотите верьте, хотите нет, но отчасти я понимаю. Однако эта мелочность изменит Фаэрун, - он резко повернулся, поднимая крыло, чтобы случайно не ударить ее им. — Я объясню подробнее в другой раз, а пока - у нас гость.

Спустя удар сердца она почувствовала запах молнии и услышала жужжание и треск. Затем, капая искрами, в пещеру заполз драколич. Скелет дракона затмевал Бримстоуна, как он затмевал Ананту.

Она задалась вопросом - мог ли это быть тот, кем, как она думала, он должен быть: игрок, который, несмотря на все преимущества, а может быть, из-за них, рано выбыл из Большой игры, когда клика его соперников и подчиненных сговорилась против него.

Приветствие Бримстоуна рассеяло ее неуверенность.

— Милорд Аласклербанбастос, — начал он. - Я рад видеть, что вы вернулись в мир живых и облачился в форму, столь же внушительную, как и предыдущая.

- Вы знали? — Прорычал драколич.

- Что Джаксанаедегор и ваши меньшие вассалы намеревались предать вас? — спросил Бримстоун. – По ходу конфликта я узнал.

- И вы меня не предупредили! - Бледный свет замерцал внутри ребер Аласклербанбастоса, сквозь его клыки и череп. Запах приближающейся бури усилился.

Ананта покрепче обхватила свой посох. В нём были скрыты огромные силы, но она сомневалась, что они достаточно велики, чтобы на равных бороться с Великим костяным змеем.

- Я также никого не предупреждал ни о каких ваших планах. - Ответил Бримстоун. Чувствовал ли он угрозу, Ананта не мог определить по его поведению.

- Но ведь все разом набросились на меня! - сказал Аласклербанбастос. Маленькие молнии шипели от одной кости к другой. – Неужели они сами собрались?

- Если бы я разговаривал с кем-то другим, — ответил Бримстоун, — то принял бы эти слова за низкое нытьё о справедливости. Но я знаю, что лорд Аласклербанбастос понимает, что это концепция для слабаков, не применимая к ксорвинтаала или деяниям драконов в целом.

Несколько ударов сердца Аласклербанбастос смотрел на него в ответ. Затем, к облегчению Ананты, мерцающий свет внутри драконьего скелета немного потускнел.

 - Я хочу знать свое текущее положение. - Сказал он.

 - Вы на последнем месте, — сказал Бримстоун. — Вы начали достаточно хорошо: вступили в сговор со Скалнедиром и его окружением и развязали настоящую захватническую войну. Но затем ваши враги разбили вашу армию, забрали ваше королевство и ваши сокровища и уничтожили вас, хотя и временно. Вы не можете отрицать, что ваш рейтинг справедлив.

- Как бы то ни было, — сказал Аласклербанбастос, — нам нужно это исправить.

Бримстоун пожал плечами, слегка встряхнув своими кожистыми крыльями.

- Вы сами это сказали. Игра едва началась. В течение десятилетий…

- Я хочу, чтобы это было отрегулировано сейчас же, — прорычал синий дракон. Его тон был таким яростным, что, несмотря на ее желание не провоцировать его, Ананта подняла свой посох. К счастью, это вызвало неприятный смешок, а не удар молнии. - Расслабься, страж. Я не имел в виду, что намерен заставить эту наглую змею помочь мне. Я имел в виду, что собираюсь поставить новую пьесу. Ту, которая мне принесет больше всего очков и позволит сохранить всю Игру.

- Это… интригующе. — Сказал Бримстоун.

- Воспользуйся своим черным зеркалом, чтобы посмотреть на Виршекеллабекса и Гестаниус. И после этого я скажу тебе, что у меня на уме.

* * * * *

Чазар обычно вел официальные дела в Зеленом Зале или в одном из подобных помещений Коллегии Войны. Но по причинам, о которых он не сообщил Джесри, сегодня он решил собрать свой двор на крыше.

Когда она прибыл на место, то обнаружила слуг, разносивших вино, и троих менестрелей, играющих на яртинге, лонгхорне и ручном барабане, в то время как закат заливал кровью небо на западе. Это заставило ее задуматься – не решил ли Герой Войны превратить собрание в светское мероприятие или настолько близкое к чисто светскому, насколько только могло быть собрание богатых и могущественных Чессенты.

Прежде чем она успела пробраться сквозь толпу, чтобы спросить его, слуга наверху стукнул посохом по полу и, повысив голос, чтобы перекричать музыку, объявил:

- Повелитель Солнца Чессенты.

В поле зрения собравшихся появился толстый верховный жрец, покрасневший и запыхавшийся после подъема на вершину крепости.

Чазар хлопнул в ладоши, и музыканты замолчали. Даэльрик поклонился, как и те, кто прибывал до него.

- Вот человек, которого мы все ждали, — сказал Чазар. — Спасибо, что пришли так быстро.

- Конечно, Ваше Величество, — сказал Даэльрик. – Курьер сказал, что это срочно.

- Так есть, - сказал Красный Дракон. - Закат никого не ждет, что вы, конечно, знаете лучше всех присутствующих. Подойдите к парапету, и мы насладимся этим вместе.

Его круглое лицо превратилось в мягкую маску удовольствия. Первосвященник сделал, как ему было сказано. Тем временем Чазар заметил Джесри, усмехнулся и тоже поманил ее к парапету. Халонья, которая уже болталась рядом с Героем Войны, скривила рот в приветственном ухмылке. Хасос кивнул Джесри.

После того, как все выпили вина, собравшиеся встали и некоторое время молча смотрели на небо. Это должно было быть приятно — или, по крайней мере, более успокаивающе, чем обычная болтливость и суета Чазара. Но, возможно,