— Уверен, что все получится, Скиф. Ты и не из такой задницы умудрялся вылезти!

— Надеюсь. Потому что еще немного, и можно считать, что мы застряли в виртуальном мире навсегда. Так что советую и тебе не тухнуть здесь под крылом Двенадцатой. — Чуть задержав его, чтобы не услышала Тереза, добавил: — А то надо же, счастлив он тут! Одно дело несколько лет, другое — вечность. Ты ее возненавидишь, если застрянешь с ней на такое время!

Утес смущенно улыбнулся, но спорить не стал, кивнул, и мы вышли на улицу, где нас ждали бета-тестеры и Кусаларикс.

Мы сошли с брусчатки, которой был выложен двор, на газон. Денис подпалил траву и цветы, чтобы освободить пространство.

Я взял палку и принялся чертить на обгоревшей земле замысловатый узор, состоящий из пяти переплетенных кругов, образующих пятиконечную звезду. В центре звезды я вывел древние руны, символизирующие изгнание и Преисподнюю. По краям внешнего круга расположились символы четырех стихий: огня, воды, воздуха и земли. Линии узора пульсировали зловещим багровым светом.

Я объяснял каждый элемент рисунка, подчеркивая важность точности и аккуратности исполнения:

— Малейшая ошибка, и пентаграмма не сработает.

Учить их без интерфейса, полагаясь лишь на собственную память, было непросто, но «выученная» от Гнеме’Иица пентаграмма в Стылом ущелье рисовалась почти сама собой, руку двигала игровая механика. Им же придется рисовать самим. Я раз за разом воскрешал в уме рисунок, стараясь не упустить ни единой детали.

Бета-тестеры внимали мне с мрачной решимостью. Один за другим они подходили к Пентаграмме изгнания, старательно копируя узор под моим чутким руководством. И хотя поначалу выходило неуклюже и коряво, спустя несколько часов упорных тренировок у всех начало получаться, их пентаграммы также вспыхивали багровым.

В конце обучения я стер последнюю пентаграмму и обвел собравшихся взглядом:

— Ну что ж, теперь мы готовы.

— Ну так давай проверим, работает ли твоя пентаграмма вообще! — воскликнула Кусаларикс.

Я кивнул и повернулся к охотнице:

— Макс?

Она, в одном легком платьице, шагнула вперед:

— Давай покончим с этим.

Повернувшись к Денису, я молча кивнул. Тот понял без слов и принялся быстрыми выверенными движениями чертить Пентаграмму изгнания — все-таки у цифрового сознания и тела были свои плюсы. Наконец, все было готово.

Мы с Макс встали напротив друг друга. В ее глазах мелькнула тень сомнения, но она быстро взяла себя в руки. Глубоко вздохнув, Денис начал наносить ей урон: навешал дотов, ударил несколько раз в сердце, но она была слишком прокачана, чтобы погибнуть от одного удара. С первой каплей ее крови пентаграмма вспыхнула кроваво-красным, по краям побежали черные всполохи.

— Бей быстрее! — прорычала она, на ее губах пузырилась кровь. — До утра будешь возиться?

Денис ускорился, а когда Макс была вся истерзана, Денис с размаху вспорол ей горло. Кровь, хлынувшая на пылающие линии, словно послужила спусковым крючком. Неведомая сила подхватила меня и приковала к центру пентаграммы.

Мир взорвался кровавой вспышкой, земля ушла из-под ног, реальность завертелась в безумном хороводе, мое тело начало таять, как пластилиновое.

Проваливаясь под землю, я успел заметить, как Макс оседает. Наши взгляды встретились в последний раз. Бледные губы, перепачканные кровью, шевельнулись в беззвучном напутствии.

А потом тьма поглотила меня без остатка.

Глава 23. Настоящая Преисподняя

Я падал, падал, падал... Извиваясь всем телом, тщетно пытался нащупать хоть что-то, уцепиться, притормозить свой стремительный полет в неизвестность. Пурпурные всполохи слепили глаза, ревело пламя, жар опалял кожу. Казалось, это никогда не кончится. Бесконечный безумный штопор, закручивающий внутренности в тугой узел.

Удар! Вышибающий дух, сокрушительный, раскаленный. Я рухнул на землю — твердую, обжигающую, покрытую острой каменной крошкой. Боль пронзила тело от макушки до пяток. Судорожно хватая ртом воздух, я силился подняться на четвереньки. Первое, что заметил — холод, пронизывающий до костей.

Адская вонь ударила в ноздри: дым, горелая плоть, тлен и копоть. Кое-как продрав глаза, я огляделся. Вокруг простиралась выжженная равнина. Растрескавшаяся почва, усеянная обугленными костями и оплавленными валунами, остовы сгоревших деревьев. Дрожащее марево горячего воздуха и клубы удушливого дыма. А над всем этим — багрово-черное небо, затянутое пеплом и пронизанное черными молниями.

Это точно была Преисподняя, но по ряду признаков я был уверен, что не та. В той небо было ярче, воздух теплее — за счет Углей Адского пламени, расположенных в трех столицах доминионов. В этой царил полумрак. Если бы не Ночное зрение и повышенное восприятие, я бы не увидел ничего дальше своей руки.

Раз я попал в бета-Преисподнюю, нужно было предупредить остальных — соваться им сюда, пока я не нашел выхода, глупо. Я схватился за Астральное зеркало дальновидения. Подняв его к глазам, обнаружил, что золотистая его поверхность потускнела и больше не пульсировала. Сжав артефакт в руке, я послал мысленную команду активации. Не сработало. Скрипнув зубами, я занялся единственным, что оставалось, — сел ждать Макс. Нельзя было покидать эту точку, иначе потом, без связи и интерфейса, нам друг друга будет не найти.

Внезапно над ухом раздалось шипение, переходящее в утробный рык. В нескольких шагах от меня, скаля клыкастые пасти, стояла гигантская тварь, которая лишь отдаленно напоминала инрауга. Раньше эти твари походили на помесь льва со стегозавром, а этот полностью ощетинился шипами и стал в несколько раз больше. Учитывая, что в нормальной Преисподней время текло в десять раз быстрее, чем в Дисгардиуме, в ее бета-версии это ускорение было в пять тысяч раз. Только с момента запуска Диса здесь прошло пятьдесят тысяч лет — огромный срок.

Я едва успел откатиться в сторону, когда этот дальний потомок инраугов прыгнул. Его чудовищные клыки щелкнули в сантиметрах от моего лица. Вскочив на ноги, я активировал Ясность, взлетел и безнаказанно прикончил тварь. Вот только времени это заняло на удивление много.

Стоило подумать, что там, где один инрауг, будут и другие, как на меня бросилась вся стая — девять особей. Изуродованные, мутировавшие адские твари, покрытые костяной броней, местами треснувшей, атаковали со всех сторон. Не покидая убыстрения, я рубил и кромсал, взрывался Возмездием Спящих, но, казалось, вообще не мог им серьезно навредить — возможно, будучи вместе, они резко усиливались. Представив, сколько опыта теряю, уклоняясь от их атак, я вышел из Ясности и продолжил бой.

Сумев схватить, они пытались меня разорвать, но я был слишком силен — вырвался и, игнорируя шипы, начал кромсать их Косами Жнеца.

Когда мне удалось отсечь