— Идем… У меня припасен обед, — повторила старуха.

— Мне нечем платить… Вот заработаю, тогда придешь…

— Денег мне не нужно, — сказала старуха. — Идем…

Парень взглянул на ветхое пальто каторжной вдовы и махнул рукой.

— Ступай, мать, ступай себе…

Но не успел он еще закончить фразу, как рядом раздался сердитый голос:

— Эй, парень, чего куражишься? Зовут — иди…

Нагих обернулся и увидел пожилого рабочего в черном картузе, из-под которого на висках свисали прямые пряди седых волос.

— Не чужой человек тебя зовет, а старая Василиса. Прими за честь.

Парень неловко поднялся с бревна и молча пошел за старой Василисой к толстому кряжу, на котором лежал ее развязанный узелок.

Когда парень отломил первый кусочек ржаного хлеба, старая Василиса улыбнулась одними уголками губ и спросила:

— Как работалось, сынок?

— Тяжеловато, — сказал парень.

— Ничего, привыкнешь… — сказала Василиса.

— Надо привыкать…

Парень закончил обед, старая Василиса собрала в ладонь рассыпанные на платке крошки хлеба и бросила их на дорогу, чтобы склевали птицы. Потом она аккуратно свернула белый коленкоровый платок и медленно пошла к площади, на которой едва приметным сглаженным холмиком поднималась братская могила.

Опять заревел гудок, и рабочие нестройной толпой двинулись в заводские ворота.

Василий поднялся с бревна, взглянул на заводской двор, потом повернулся и быстро пошел вслед за удаляющейся Василисой.

8

Нагих нагнал старую Василису уже около ее дома. Услыхав позади торопливые шаги, она остановилась и опустила руку, протянутую было к щеколде калитки.

— Мамаша, — сказал Василий, — не знаете ли вы, к кому тут насчет квартиры обратиться? А то, может быть, к себе пустите? Приезжий я, мне бы хоть на первые дни устроиться, а там я найду…

Василиса обернулась.

— Приезжий?

— Да-да. Может быть, и квартира-то всего дня на два понадобится, как еще с работой на заводе — не знаю…

— На завод приехал? — спросила Василиса.

— На завод. Знакомый у меня тут раньше жил — дружок. Советовал он мне на этот завод поступить, вот я и надумал.

Василиса открыла калитку.

— Квартиру тебе сдать не знаю как, а отдохнуть всегда можно. Проходи.

Она вошла в маленький палисадничек с вскопанными под снег грядами и с рябиной, раскинувшей под окнами безлистые тонкие ветви, поднялась на крыльцо в три ступеньки и отворила дверь.

Василий вошел в дом.

Это была обычная рабочая квартирка с большой кухней и двумя крохотными комнатами, разделенными перегородкой.

Стоящая возле самых дверей огромная русская печь была чисто выбелена подсиненной известкой, а полы вышарканы так, что плахи их, казалось, только сейчас вышли из-под пилы. Подоконники сплошь были уставлены цветочными горшками с геранью, китайской розой, веселым вьюном и с какими-то фиолетовыми цветочками, напоминающими дикую дремуху.

— Сюда проходи, — сказала Василиса и провела Нагих в смежную с кухней комнату.

На стене между окнами, под мутным от старости зеркалом, были прибиты выцветшие фотографии в узеньких лакированных рамках. У столика возле окна висела на спинке стула незаконченная рубаха. Тут же, на уголке стола, лежали ножницы, наперстки и клубки ниток. Видимо, старая Василиса зарабатывала себе хлеб шитьем.

— Самовар пойду поставлю, а ты садись отдыхай, — сказала Василиса и вышла на кухню.

Нагих скинул полушубок, повесил его на гвоздь у двери и подошел к окну.

Домик Василисы стоял недалеко от заводской площади, но из окна площади видно не было. Окно выходило на улицу поселка, грязную и до того узкую, что, казалось, протяни руку — и непременно дотянешься до противоположного лома.

Василий глядел на покрытую лужами и буграми грязи дорогу под окном и думал о Берестневе.

«Надо о нем у старухи разведать… Поселок невелик, наверное, знает».

Вошла Василиса.

— О дружке своем ты говорил, как фамилия дружка-то? — спросила она.

— Павел Берестнев. Может быть, знаете?

Василиса нахмурила брови.

— Кого же я здесь не знаю…

— Где он? Где его квартира?

— Квартира недалеко, только давно я его не встречала. Может, в отъезде где… — сказала старуха.

— В отъезде?

— Теперь мало кому дома сидится — один сюда едет, другой туда… Ты вот тоже дома не сидишь, сюда прикатил…

— Прикатил… — сказал Василий. — А где Берестнев живет? Растолкуйте мне, я пойду.

— Спешить тебе не к чему, — сказала старуха.

— Да ведь год не видал…

— Ладно… Сиди, я к соседке наведаюсь — она о нем все знать должна, — сказала Василиса.

— Лучше я с вами пойду, скорее будет, — сказал Нагих и шагнул к двери, чтобы спять полушубок.

— Не к чему тебе со мной вязаться, — строго сказала Василиса. — Не к чему… Здесь сиди и меня дожидайся. Самовар закипит — трубу снимешь. — Она вышла было на кухню, но тотчас же снова заглянула в дверь. — Если тут Павел, как о тебе-то сказать?

— Скажите, мол, Василий из Иркутска приехал, на завод поступить хочет.

Василий снова подошел к окну. Он слышал, как на кухне, надевая пальто, вздыхала старуха, как застучала об пол ее палка и как хлопнула входная дверь.

Через минуту он увидел Василису уже на улице. Вытянув палку вперед, как слепец держит