новых сил и возможностей, совсем позабыл о том, что он здесь не один, что у Креода не всё так радужно, как у него, не заметил, как тот осунулся, стал бледной тенью самого себя.

Вздохнув, он ухватил свои сапоги, буркнул:

— Значит, я с тобой иду.

— Сам справлюсь.

— Не сомневаюсь. Я иду, чтобы постоять в стороне и убедиться, что всё пройдёт без свидетелей. Ты, кстати, придумал уже, что мы будем делать с телом?

Теперь губы поджал Креод, нехотя признал:

— Нет, не придумал.

— Значит, сейчас будем думать вместе, — не удержался и уколол. — И в этом, уверен, у Кодика тоже отыскался бы опыт, которого нам сейчас не хватает.

* * *

Я не позволил этой ночью пропасть зря ни единой капле ихора. Даже когда меня снова потянуло вывернуть, я сумел удержать всё в себе. Не знаю как, но я справился. Ни единой капли ихора я не потратил зря и когда дверь камеры скрипнула, в моей крови оставалось ещё восемь капель ущербного ихора королевского Дома Умбрадо.

— Гля, в этот раз на ногах и пол чистый.

Я и правда давно встал с лежака, а холод так и не сумел подобраться к груди — сердце стучало ровно, разнося согретую жаром души кровь по телу и не давая ему замёрзнуть, само тело слушалось меня, а поэтому я шагнул вперёд, растягивая губы в злой ухмылке:

— С дороги.

Стражник отшатнулся в сторону, через миг опомнился, набычился, но его ухватил за наплеч напарник и покачал головой. Я отвернулся от них и двинул знакомой дорогой вниз, сопровождаемый только тенями:

— Господин, у вас вышло?

Я коротко кивнул. Следующий вопрос задал Ирал:

— Всё, как вы и думали, господин, состав был полон нужного вам ихора?

Я снова кивнул.

— И много вы ихора сгустили?

Я довольно шепнул:

— Много. Очень много.

Молак упрекнул его:

— Ты разве сам не ощущаешь, как прибавил в силе? Не ощущаешь, что ещё немного, ещё чуть-чуть и мы, наконец, обретём способность по-настоящему помогать господину?

Ирал отплыл чуть в сторону и выдохнул:

— Невероятно. Как это можно объяснить? Как один идар может разжижать ихор другого?

Молак буркнул:

— Я тебе четыре теории предложил, как это возможно. Чем они тебя не устраивают?

— Тем, что в моей службе главное — превратить все эти заумные речи в то, что можно воплотить в жизнь, а я их не понимаю! Я не вижу способа повторить то, что проворачивает господин.

Молак возмутился:

— У тебя и тела уже нет, к чему тебе повторять? Это господину нужно об этом задуматься а ты радуйся, ведь впервые за все годы служения ученик превзошёл учителя.

Я невольно повернул голову в их сторону и замедлил шаг. Это как? Я считал, что тень Ирал был создан из подчинённого Оскуридо, а потому ту же технику Кары служения в роду Оскуридо передавал не Ирал, а отец сыну в каждом поколении. Но разве это уже не значит, что каждый из них превзошёл Ирала в силе и техниках? Не мог же он знать эту технику и... применять её? Или мог? Мог применять и применял? Как там, говорите, я должен был создавать драугров? С вашей помощью, говорите?

И как они, вообще, смогли рассказать мне об этой Каре служения, да ещё и в таких подробностях, если в пещере со статуей Ребела Ирал утверждал мне, что не помнит, какие умения были у рода Оскуридо? Ещё одно свидетельство, что они многое от меня скрывают?

Ирал неверно понял мой взгляд, склонился передо мной:

— Господин, простите меня за неверие, за тысячу лет сна, в мире, где больше нет Предка Ребела, всё, конечно, могло поменяться. Простите своего глупого слугу, господин, я мало полезен вам, господин. Клянусь, я пытаюсь это изменить, но пока ничего не выходит.

И снова я ничего не понял из того, что он мне сказал. В чём он извиняется? Прямо нужно было медленней идти, чтобы суметь задать ему пару вопросов, но я уже почти на месте и слышу голоса парней.

Поэтому я просто распахнул дверь, отложив и этот вопрос. Не он первый, не он последний. В лес хочется, на простор, туда, где можно оказаться в одиночестве и не скрываясь, общаться со своими странными слугами, позадавать им каверзные вопросы, пытаясь поймать на лжи и, наконец, понять, зачем они, вообще, от меня что-то скрывают?

Парней всего шесть. Мало как-то.

Молак тут же подсказал:

— Вас отомкнули одним из первых, господин. Выпустили пока только их, но тени Ариоса будут следить за всеми.

Домар хмыкнул:

— С добрым утром, Лиал, как спалось?

Верий, который стоял рядом, пихнул его в плечо:

— Да уймись ты. Можешь хоть иногда придержать свой яд? — повернувшись ко мне, спросил. — Ты как, Лиал? Нормально всё?

Домар возмутился:

— Так мы спросили об одном и том же! У меня, значит, яд, а у тебя нет?

— Нет! Я спросил нормально.

— А я как? Я даже ему утра пожелал!

Теперь морщился уже я:

— Прекратите. Что вы на пустом месте сцепились? Утро у меня доброе, — не удержавшись, хвастливо добавил. — В этот раз я получил все выгоды от этого состава. Все, до капли.

Верий едва заметно нахмурился, явно не понимая, о чём я говорю, но тут же улыбнулся, шагнул ближе и похлопал меня по плечу:

— Я рад, Лиал, я рад, а то и я в этот раз замёрз там так, что руки-ноги с трудом шевелились, как никогда, понял тебя. До самого утра глаз не сомкнул, боялся околеть.

Иртак хмыкнул:

— Не ты один, Верий.

Мозар тоже поддакнул:

— Ага. С каждым разом там всё холодней и холодней. Я уж подумал сначала, что мне в этот раз отраву какую подлили, а к утру мечтал о кувшине крепкого вина, чтобы согреться.

Теперь уже хмурился я. Даже так? Это что, выходит, что тайный состав Академии, а вернее, кровь королевского рода Умбрадо, всё же делает их