так что не пытайся вспомнить что-то из того времени касательно данного случая. Не сможешь. А я вот вспомнил… Рынок этот засветился как раз в середине девяностых. Было громкое дело… В принципе в те годы таким было каждое второе. Помнишь, наверное, сколько банд тогда накрыли? Я не про солидные говорю, не про «ореховских» или «люберецких». Нет, я про другие, которые действовали не так открыто, но имели не менее серьезное влияние. Их трудно было обнаружить и еще труднее – повязать. Те, на кого они работали, зачастую тут же от них открещивались. Сбрасывали балласт, скажем так. Таков был их «волчий» принцип. Вот одну из таких ОПГ мы и накрыли на этом рынке. На деле же оказалось, что это не просто организованная преступная группировка, а уже вполне крепкое сообщество. Взяли почти всех, кроме главаря банды и пары исполнителей. Их и след простыл. Вася Дубко как раз на них и навел. Его отдел вышел на спекулянтов, а те уже привели на рынок. Подключили уголовный розыск. Мы копнули, а на рынке чего только нет: и рэкет, и разбои, и угнанные тачки с перебитыми номерами, а до кучи еще и «ночные бабочки». Много человек тогда повязали.

– Подожди, Петр Николаевич, не торопись, – попросил Гуров. – Да я же помню эту историю. О ней в газетах писали.

– И по телевидению сюжеты показывали, – добавил Орлов. – Держали в курсе всю страну.

– А я где был?

– Подними старые уголовные дела, может, вспомнишь, – отмахнулся Орлов. – Ты не участвовал, у тебя другие заботы были.

– Я и смотрю. Так что там с рынком?

– С рынком все сначала казалось простым и понятным – все перед глазами, масса улик, свидетели, потерпевшие. Главарь вот только исчез, и никакие оперативно-разыскные мероприятия не помогли его обнаружить. Мало того – все задержанные вдруг массово потеряли память. Говорили, что не помнят главного. Так и не сдали. Дубко очень помог тогда. ОБХСС – это отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности. Не забыл еще расшифровку? Воров всегда больше, чем убийц. Со многими Василий Васильевич в свое время налаживал контакты. Как оказалось, они знали больше, чем казалось. Один коллекционер, например, не только собирал антиквариат, но увлекался изготовлением искусных подделок из дешевых материалов. К нему частенько обращалась братва, чтобы он сделал для них украшения для интерьера. Коллекционер наловчился изготавливать вазы из гипса и статуэтки из шпатлевки. Слепил, покрыл краской – издалека и не видно, что изделие не настоящее. А заказчики были разными, среди них серьезные бандиты имелись. Вот на них-то мы тоже вышли. Ты понял, да? Это я коротко. Банду судили в несколько этапов. Процессы проходили в Мосгорсуде. И это был театр, скажу я тебе. Каждый, кто попал на скамью подсудимых – каждый, Гуров! – получил намного меньший срок, чем запрашивало обвинение. Уже тогда многим показалось это странным. Но последний этап был особенно запоминающимся. На скамье подсудимых сидели шесть человек. Все как один были приближенными того самого лидера, которому удалось скрыться. Никто не сомневался, что получат они приличные сроки, потому что они представляли костяк ОПГ. Но неожиданно каждый получил «условку». И это при том, что на каждого было заведено по нескольку томов уголовного дела. На суде я не присутствовал, а вот Василий Васильевич на нем был. Не помню, по какой причине он там оказался, но новость о том, что обвиняемые освобождены из-под стражи в зале суда, я узнал именно от него. Никто тогда не понял, как это произошло. Сама ситуация была абсурдной до невозможности. Бандитское отродье отпустили на волю…

Чем дольше Лев Иванович слушал рассказ генерала, тем яснее проступала в памяти картинка того времени. Он не просто вспомнил – в памяти воскресали подробности, которыми он сам тогда интересовался. Правда, любопытство было поверхностным, потому что они со Стасом тоже работали, но по другому делу, однако Гуров тогда отметил, что в законе определенно имеются лазейки и линия защиты наверняка умело ими воспользовалась. А что же прокурор? А прокурор, видимо, был не слишком компетентным в этой области. Да и судья, наверное, не очень внимательно вникнул в обстоятельства дела.

– И что же, этим все и закончилось?

– Конечно, нет. СМИ моментально раздули историю до вселенских масштабов. Была написана сотня статей, ситуацию обсуждали на каждом углу. Но все это ни к чему не привело. Все сошло на нет. В стране и без этого была веселуха, если ты помнишь. Одних заказных убийств можно насчитать больше, чем выходных в году. А у нас же кадров тогда катастрофически не хватало. Думаю, дело еще и в этом. Очень много преступлений стало «глухарями».

Но я тебе не рассказывал, чем на самом деле закончился этот цирк. Представь себе Дубко внешне. Невысокий, округлый, с добродушным лицом. Он казался мягкотелым, неспособным на что-то серьезное. ОБХСС, ну и что с него взять? Разве в ОБХСС рискуют жизнью, сидят в засаде, ловят бандитов? Да на них только проверки и инспекции. Именно так и думали. А вот Дубко опроверг это мнение. Он всерьез «заболел» после того итогового судебного заседания, когда при нем бандитов выпустили на волю. Он стал самостоятельно разбираться в произошедшем. Скажу сразу, что мне было не до того дела. Да и не верил я в благополучный исход мероприятия. Кругом коррупция, куда ни ткни. И среди наших тоже немало оборотней было. Но Василь Василич не унимался. Попер против системы в одиночку. Закопался в архивах, поднял на уши судмедэкпертов, стал изучать нераскрытые дела. Помню, вскользь заметил как-то, что с женой испортились отношения. Я уже знал об этом, мне его супруга сама позвонила и в лоб спросила, куда я дел ее прежнего мужа. Она ведь его сутками не видела, а если он и появлялся дома, то ни на кого не обращал внимания. Больше ей некому было это сказать, ведь из всех их знакомых только я с Дубко в одном ведомстве работал. Дружили. А еще дети. Для Дубко они были отдушиной. Да и Валю свою он обожал… Вскоре после этого разговора я заметил, что Вася стал каким-то смирным, что ли. Решил, что все-таки он пересмотрел свое решение добиться справедливости – силы неравные, Лева. Это не трусость, не малодушие, а здравый смысл. Просто он так смело полез на амбразуру, что бесследно для него это пройти не могло. Но дело оказалось гораздо серьезнее, чем казалось. Не сам он решил отступить, а его заставили. Или попросили. Понимай как хочешь. Просто представь, что в своем почтовом ящике ты находишь