Утром Егор с удивлением посмотрел на Лизу, которая вышла из спальни при полном параде и с туфлями в руке.

– Я не могу ехать за рулём в этих ходулях, а в банке я должна появиться во всей красе. Пусть видят, что я не только не потеряла, но и выиграла от развода с боссом.

Лиза, припарковав машину на стоянке, вышла и направилась к входу.

– Доброе утро, – говорила она сотрудникам, по пути к кабинету Левинского. – Здравствуйте, Ильяс Борисович. Давайте сразу к делу, меня в машине ждут, – Лиза без приглашения прошла и присела к столу.

– Чай, кофе? – рассматривая её с удивлением и восхищением, спросил сбитый с толку бывший супруг. – Ты отлично выглядишь.

– Спасибо. О чём пойдёт речь?

– Я хочу пойти в отпуск, а ты могла бы поруководить. Я тебе доверяю. Что скажешь?

– Хотите услышать правду? – Лиза слегка улыбнулась. – Я вам не доверяю, Ильяс Борисович, прекрасно знаю, что банк находится в заднице, пусть и не так глубоко. Почему вы не можете сказать прямо, что вам нужна помощь или совет? В городе есть солидные компании, занимающиеся консалтингом. Времена поклонов давно прошли, и всё строится на платных услугах. Вы рассчитываете на то, что приняв руководство, я «разрулю» ситуацию, а нет – буду крайней? Так в Москве знают о положении дел. Значит, просить помощь унизительно, а лгать и лукавить в порядке вещей? Ильяс, ты ничему не учишься. К чему была эта встреча, если тебе не нужен совет?

– Захотелось тебя увидеть. Артём говорил, что вы переехали и ты сейчас с Егором. Как вам живётся?

– Всё верно. Если я отлично выгляжу, значит, у меня всё в порядке. Арсений поступил в колледж, Камила идёт в первый класс, думаю, отец, продав дом, переедет в город. Будем все рядом. Послушайте, Ильяс Борисович, у вас обслуживаются предприятия, зарегистрированные в Москве. С двумя из них я работала. Они не посчитали унизительным заключить договор. После пандемии многим нужно подниматься с колен. Я не волшебник и не Господь Бог решить проблемы мгновенно. Изучив ситуацию, причины, я не обнадёживаю, не даю гарантий, а после анализа лишь предлагаю путь. Решения они принимают сами. Я подожду, пока вы созреете и снизойдёте до просьбы, и не важно, к кому она будет обращена. До свидания, – Лиза покинула кабинет, пройдя походкой модели до самой машины. Заняв место водителя, переобулась и облегчённо вздохнула. – Егор, что с лицом? Я вернулась раньше контрольного времени. У Ильяса Борисовича небольшие проблемы, но открыто просить помощь не позволяет самолюбие. Предложил временное руководство, я отказалась. Это всё, – говорила она, выезжая со стоянки.

– Ты не можешь помочь или не хочешь?

– Для ответа на твой вопрос, мне нужно поставить диагноз и получить желание больного лечиться, а он этого не хочет. Перестань меня ревновать. Самовлюблённый Левинский вряд ли снизойдёт до просьбы, а тем более ко мне.

– А если всё же прижмёт?

– Составим договор, но ездить придётся сюда. Возможно, я сама откажусь от работы. Камилу нужно будет провожать в школу, водить на танцы. Видишь ли, страшна ни сама работа, а мысль о том, что будет некий сюрприз. Для некоторых людей, привыкших раздавать приказы, указания, распоряжения, просьба граничит с унижением. Они стараются взять хотя бы мизерный реванш. Пусть делает что хочет. Хватит о нём. Едем в торговый центр.

– Лиза, ты не можешь отказать, если он всё же попросит. Это уронит тебя в его глазах. Ты должна доказать, что умнее его.

– Егор, я никому и ничего не доказываю. Если я чувствую, что справлюсь – берусь за работу, а нет – я отказываю и не стесняюсь признаться в том, что мне это не по силам. Предприятию, которое занимается производством, должен помогать технолог, инженер.

Павлу Владимировичу Кузнецову понадобился месяц, чтобы принять решение о переезде. Привезя Арсения к первому сентября к дочери, он сам начал разговор:

– Лиза, я выставил дом на продажу. Сеня вас не стеснит? Да, Роман готов выкупить автосервис с потрохами и автопарком. Ты не передумала? – он вопросительно посмотрел на дочь.

– С Арсением договоримся. Ты сам, что планируешь делать? Будешь сам искать квартиру или тебя устроит наша в соседнем подъезде?

– Продам дом и выкупим у тебя квартиру в долях с сыном, чтобы Сенька старика не выгнал, – улыбнулся отец. – Поработаю, пока не продам дом. Что с твоими квартирантами?

– Они съедут в середине октября. У тебя будет время определиться, что везти из дому в квартиру, что из неё вывезти. Пап, будет реальный покупатель, не будь жадиной – уступи. Не жди очереди на дом, её не будет.

– Мы тут с Сеней поговорили и решили, что Камилу в лицей может с утра отводить её дядя. Он идёт мимо, и дорога занимает всего десять минут. После занятий будешь забирать сама. Или вы предпочитаете всей семьёй идти из дома по одному маршруту?

– Мам, можно мы будем ходить с ним пешком?

– Я схожу на торжественную линейку, а потом мы поговорим.

Левинский позвонил тридцать первого, но Лиза отказала.

– Извините, Ильяс Борисович, но я не могу. Завтра Камила идёт в первый класс и нам нужно вдвоём привыкать к распорядку дня хотя бы неделю. Занятия будут идти два-три часа, и мне нужно будет забирать её из лицея.

– Я согласен перенести всё на неделю, по времени определись сама. Не можешь утром, устроим это после обеда.

Елизавета приехала через неделю к началу рабочего дня. Ильяс не мог не оценить её внешность. Ему казалось, что за год она расцвела и стала моложе. Она держала с ним дистанцию, как с руководителем, вела себя спокойно, независимо, поддерживала разговоры только по делу и по большей части с Артёмом. Наотрез отказалась от совместных обедов, работая четыре часа. Через два дня Лиза вошла в кабинет без стука и присела к столу.

– Ильяс Борисович, я оценила ваш артистический талант ещё год назад. Зачем вы затеяли этот цирк? Ладно, меня напрягли, а Москву зачем, если заранее знали, где зарыта собака?

– Не понимаю о чём ты? Нашла выход?

– Нашла. Мои услуги вам обойдутся в тысячу долларов. Пятьсот – за работу, вторые – за моральный вред.

– Хорошо. Сумму перечислять в рублях по курсу или ты возьмёшь наличными?

– Я возьму доллары наличными, но в договоре укажу половину суммы, – Лиза едва сдерживала себя, видя, что Ильяс уже заигрался. Подписав договор, она протянула его Левинскому, получив от него десять сотенных банкнот. – Держите и прочтите как можно внимательнее. – Он читал, она