облегчению, Уокер перенес операцию без осложнений… но не очнулся. Прошло почти сорок восемь часов. До прибытия медиков он потерял очень много крови. Существовала вероятность недостаточного снабжения мозга кислородом. Нам сказали, что его мозг функционирует нормально, но ничего нельзя сказать конкретно, пока Уокер не придет в себя.

Вид его на больничной койке полностью подавлял.

Бродан ушел домой, чтобы принять душ, а мы с мамой Уокера остались дежурить.

Пока не приехала полиция для очередного разговора со мной.

— Мисс Харроу… — Офицер в штатском наклонился ко мне, привлекая мое внимание.

— Простите, — пробормотала я, убирая со лба сальные волосы. Мне нужен был душ. Но больше всего мне нужно было, чтобы Уокер очнулся. — Вы что-то сказали?

— Подозреваемый, мистер Кайл Брикстон, заговорил. В обмен на признание он предоставил нам улики против Перри Харроу. Вашей мачехи.

Я кивнула, каждое нервное окончание гудело от потребности вернуться к Уокеру. Единственное, что заставляло меня оставаться на месте, то, что Уокер хотел бы, чтобы я все узнала.

Воспоминание о том, как он бежит за мной, явный страх и ярость на его лице за секунды до попадания пули, снова и снова проигрывалось в моем сознании.

— Значит, это правда? — пробормотала я, чувствуя, как мной овладевает горе. — То, что сказал Брикс. О моем отце?

Лицо офицера смягчилось от сочувствия.

— Боюсь, что да, мисс Харроу.

Из больницы я не ушла. Вместо этого приняла душ прямо там и переоделась в одежду, принесенную мне Монро, когда она приехала с Арией и Келли. Ария присматривала за Келли, и их защищала небольшая команда телохранителей, на которой настоял Бродан, пока не выяснится, получила ли наша история завершение.

Ария уводила Келли в слезах, и я хотела пообещать своей девочке, что в ее следующий визит к Уокеру он будет бодрствовать. Но чем дольше он лежал в этой постели, тем глубже мой страх пускал корни.

Мама Уокера вернулась в отель, чтобы встретиться с его отцом, приехавшим из Портобелло. Я не знала, как отнесусь к приезду отца Уокера. Часть меня хотела защитить его от этого.

Как бы он защитил меня.

Он всегда меня защищал.

И из-за этого я могла его потерять.

Но лишь с ним одним я хотела поговорить о своем отце.

Держа его за руку, я смотрела на его красивое, слишком бледное после операции лицо. Вокруг его глаз залегли темные круги, а бороде требовалась стрижка. Рука Уокера была очень большой. Я держала наши ладони вместе, и по сравнению с ней, моя выглядела, как у ребенка. При мысли, что я никогда больше не почувствую пожатие его пальцев, меня сковал отчаянный страх.

— Ты должен очнуться, — всхлипнула я, склонив голову. — Все, через что ты прошел… — Я постаралась сделать вдох. — Крошечная пуля не станет причиной того, что ты покинешь меня. Этого не случиться. Мы эп-пичны.

Мой взгляд остановился на его лице.

— Мы так не закончим, Уокер. Мне еще нужно испечь тебе миллион сладостей, а тебе предстоит миллион раз убедить меня завысить на них цену. Для этого у нас впереди целая жизнь. Чтобы, наконец, жить. Мы едва начали. — От мысли о его потери я наклонилась к нему и гневно прошептала. — Значит, ты должен очнуться. Ты должен очнуться!

Легкое движение пощекотало мою ладонь, отчего сердце подпрыгнуло к горлу. Я взглянула на его руку, которую сжимала, и тут же ее отпустила.

Длинные пальцы Уокера дернулись, а затем согнулись.

Мой взгляд метнулся к его лицу, встречаясь с его сонными глазами.

— А я-то думал, что это я властный, — прохрипел он, криво ухмыляясь.

ГЛАВА 43

Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к писку кардиомонитора, перебороть тупую боль, пульсирующую в нижней левой части живота, и сухость в горле, будто там раскинулась пустыня Регистан.

Я был в больничной палате.

Осознав причину своего нахождения здесь, я вспомнил радость на лице Слоан, когда она рассмеялась от облегчения. Ее счастье не шло ни в какое сравнение с моим, когда я очнулся и увидел ее живой. В безопасности.

Однако две секунды спустя ее смех перешел в истерические рыдания, но когда я попытался дотянуться до нее, мне помешала боль в животе.

— Черт, — прошипел я. — Слоан, детка, не плачь.

Я сжал ее руку так сильно, как только мог.

Но потом она оказалась надо мной, обняла, прижалась щекой к моей груди, всхлипывая так сильно, что ее трясло.

— Детка. — Я обхватил рукой ее затылок, запустив пальцы в волосы. — Ты меня убиваешь.

Она попыталась взять себя в руки. Я чувствовал дрожь ее тела от напряжения, когда она заставляла себя успокоиться. Подняв ее голову, я увидел красные усталые глаза, растрепанные волосы и сопливый нос.

— Ты чертовски красивая.

На это она рассмеялась, вытерла нос и выпрямилась.

— Пуля как-то повлияла на твое зрение?

— Да. Сделала его охрененно четким.

— И даже лежа в больнице с пулевым ранением, он ругается, будто ему за это платят, — поддразнила она и наклонилась, чтобы поцеловать мои пересохшие губы. Нежное, еле уловимое касание — далеко не то, что мне было нужно. Я заворчал, когда она отстранилась. — Пойду, скажу доктору, что ты очнулся.

— Что случилось? Я помню… это… правда?

То, что я помнил, не могло быть правдой. Если бы где-то существовал бог или судьба, то впервые за долгое время я умолял их забрать мою память, чтобы забыть этот кошмар.

Потому что, если бы история Брикса была правдой, то Слоан…

Я увидел в ее глазах агонию и выругался про себя.

— Я все тебе расскажу, обещаю. Но сначала позову доктора.

Казалось, осмотр длился вечность, и я уже начал терять терпение. Чувствительность во всех конечностях, пульс и давление были в норме, память, вроде как, в полном порядке.

После подтверждения всего вышеперечисленного, я потребовал, чтобы Слоан рассказала мне обо всем. Когда она посмотрела на доктора, спрашивая разрешение, мне захотелось зарычать.

— Если немедленно не расскажешь мне, я доведу себя до гребаного белого каления, — предупредил я.

Доктор крепко сжал губы и кивнул.

— Ладно. Но потом я хочу, чтобы вы отдохнули. Вы только пришли в себя, мистер Айронсайд, и если хотите полностью и как можно быстрее выздороветь, вам нужно дать отдохнуть телу и разуму.

Я резко кивнул ему в знак согласия.

Он ушел, и Слоан настояла, чтобы я выпил воды, прежде чем она начнет. Она проигнорировала