Эцио меж тем возвратился в Рим.

– Никколо, я знаю, твое сердце всегда принадлежало Флоренции, – сказал он другу при прощании. – Но я буду по тебе скучать.

– Я не только флорентиец, но в первую очередь – ассасин, – ответил Макиавелли. – И на первом месте у меня всегда будет стоять братство. Если тебе понадобится моя помощь, дай знать, и я тут же явлюсь на подмогу. И потом, – хмуро добавил он, – я еще не теряю надежды выбить важные сведения из этого злодея.

– Удачи тебе, – пожелал ему Аудиторе.

Эцио сомневался, что они сумеют развязать язык Микелетто. При всем своем злодействе этот человек имел отменную силу воли.

– Эцио, да выкинь ты Микелетто из головы, – сказал Леонардо.

Их разговор происходил в римском кабинете Эцио.

– В Риме сейчас спокойно, – продолжал художник. – Папа силен. Он сумел подчинить своей власти Романью. Он счастливо сочетает в себе воина и служителя Бога. Возможно, под его властью Италия наконец-то обретет долгожданный мир. Правда, наш юг остается подвластным испанцам, но Фердинанд и Изабелла – наши друзья.

Эцио знал, что Леонардо был счастлив получить новую должность. Папа Юлий взял его к себе военным инженером, и художник вовсю трудился над новыми замыслами, которых у него всегда было в избытке. Временами он тосковал по своему дорогому Милану, остававшемуся в руках французов. Если же у него портилось настроение и начинала одолевать тоска, он заговаривал об отъезде в Амбуаз, где его всегда были готовы принять с распростертыми объятиями и снабдить всем необходимым для спокойной жизни и плодотворной работы. Леонардо не раз говорил, что отправится туда, как только выполнит все поручения папы Юлия.

Стоило Эцио услышать о Романье, его мысли тут же обращались к Катерине Сфорца, которую он любил до сих пор. В письме, полученном от нее, Катерина сообщала, что у нее теперь роман с флорентийским послом. Ее жизнь по-прежнему оставалась неупорядоченной. Несмотря на поддержку Юлия, жители Форли изгнали ее из города. Они не могли простить Катерине жестокость, проявленную при подавлении мятежа против ее второго мужа – вздорного упрямца Джироламо. Она отправилась во Флоренцию, где нынче и жила в изгнании, потихоньку старея. В первое время Эцио часто писал ей. Поначалу его письма были сердитыми, затем протестующими и, наконец, умоляющими. Катерина не ответила ни на одно из них. Аудиторе не оставалось ничего иного, как признать, что он был просто пешкой в ее игре и что им не суждено когда-нибудь увидеться снова.

Таковы отношения между мужчинами и женщинами. Счастливые длятся долго, но очень часто бывает, что отношения прерываются навсегда. И тогда вместо глубокой близости наступает пустота.

Эцио чувствовал себя униженным и уязвленным, но времени горевать у него не было. Он по-прежнему занимался сплочением рядов братства и поддержанием ассасинов в постоянной готовности. Эта работа занимала все его время.

– А я считаю, что, пока Микелетто жив, он не оставит мыслей об освобождении Борджиа и о попытках вернуть Чезаре былую власть, – сказал Эцио.

Леонардо едва слушал своего старого друга. Его занимало охлаждение отношений с Салаи – человеком слабым и вялым.

– Из камер Синьории еще не было ни одного побега, – сказал Леонардо.

– Почему Содерини и остальные до сих пор не казнили Микелетто?

– Наверное, еще надеются заставить его говорить. Хотя я сомневаюсь в успехе их попыток, – признался Леонардо. – В любом случае могущество семейства Борджиа осталось в прошлом. С ними покончено. А тебе нужно отдохнуть. Почему бы тебе не взять твою несчастную сестру и не вернуться в Монтериджони?

– Клаудия полюбила Рим. Сейчас она ни за что не согласится уехать в провинциальный городишко. Да и дом братства теперь здесь.

В жизнь Эцио вошло новое горе. Болезнь Марии окончилась смертью. Клаудия, пережив похищение сторонниками Чезаре, отошла от дел. Бордель попал под управление шпионской сети папы Юлия. Там появились новые куртизанки. Братству это очень не нравилось, и Ла Вольпе написал своему собрату Антонио в Венецию, попросив прислать сюда Розу, которая взяла бы бордель в свои руки. Роза теперь была зрелой женщиной, не такой худенькой, как когда-то, но в ее глазах пылал тот же неукротимый огонь, что и в дни их с Эцио молодости. Пожалуй, лучшей замены нельзя было и желать.

А вопрос о судьбе Яблока так и не был решен.

Эцио знал, что с приходом Юлия очень многое изменилось. Но когда его в очередной раз вызвали в Ватикан для разговора с папой, он никак не ожидал услышать следующие его слова:

– Знаете, Эцио, я заинтригован удивительной вещицей, которая есть у вас, – сказал Юлий, как всегда обходясь без вежливых предисловий.

– О какой вещице речь, ваше святейшество?

Папа улыбнулся:

– Не надо пытаться играть со мной в игры, дорогой Эцио. У меня есть свои источники, из которых я узнал, что вы владеете предметом, называемым Яблоком. Сей предмет вы несколько лет назад нашли в склепе под Сикстинской капеллой. И насколько я знаю, это Яблоко обладает громадной силой.

Ум Эцио пришел в лихорадочное движение. Откуда Юлий узнал про Яблоко? Может, от Леонардо? Леонардо иногда бывал удивительно наивен. К тому же он очень хотел получить новое назначение.

– Яблоко было вручено мне на хранение… силой из Древнего мира, стремившейся нам помочь. Мне трудно вам это объяснить. Но силы самого Яблока действительно громадны, и они меня пугают. Мне думается, современное человечество еще не готово к тому, чтобы мудро ими пользоваться. У него есть и другое название – Частица Эдема. Я не знаю, сколько всего было таких Частиц. Какие-то утрачены навсегда, другие, возможно, надежно спрятаны.

– Судя по вашим словам, Яблоко способно приносить пользу. Что оно может?

– Яблоко обладает способностью управлять людскими мыслями и желаниями. Но это еще не все. Оно может рассказывать о совершенно немыслимых вещах и событиях.

Юлий задумался.

– Похоже, это Яблоко могло бы оказаться полезным и для меня. Очень даже полезным. Но его же могли бы использовать и против меня, попади оно в руки моих противников.

– Семейство Борджиа пыталось поставить Яблоко себе на службу, чтобы добиться абсолютного господства. Но эти господа не умели с ним обращаться и отдали его Леонардо для исследований. К счастью, да Винчи утаил от них самые опасные возможности Яблока.

Папа снова погрузился в раздумья.

– В таком случае лучше оставить Яблоко вашему попечительству, – наконец сказал он. – Если вам его вручили могущественные древние силы, было бы дерзко и глупо забирать его у вас.

Юлий снова задумался.

– Мне кажется, когда вы почувствуете, что больше не нуждаетесь в помощи Яблока, вам следует спрятать его в надежном месте. И возможно, если желаете, оставить что-то вроде ключа для достойных потомков – быть может, по вашей линии… Пожалуй, так было бы даже лучше, ибо только ваши потомки знали бы секрет ключа. Возможно, будущим поколениям однажды вновь понадобится сила и помощь Яблока. А сейчас я искренне убежден – быть может, это Господь меня наставляет, – что никто не обеспечит сохранность Яблока лучше вас, Эцио Аудиторе. Вы обладаете каким-то особым свойством или чертой характера, позволяющими вам пользоваться силой Яблока разумно и с полной ответственностью.