есть необходимое явление, следующее за пауперизмом как сознанным убожеством целого класса народа; но поэтому естественно, что где нет последнего, там нет никакой опасности распространения первого»[196]. Здесь явно имеется в виду Россия и ее будущее. В противовес первым русским социалистам, которые искали спасение России от бедствий капиталистической цивилизации на путях коллективизма и общинности, Вернадский стоял за буржуазное развитие, но надеялся, что быстрый хозяйственный подъем позволит стране избежать западных болезней, которые уже три десятилетия вызывали страх и отвращение в России. В этом случае, говорил он, не будет почвы и для социализма с его опасными фантазиями.

В годы бурных, порой блестящих дискуссий по социально-экономическим вопросам Вернадский издавал журнал «Экономический указатель» (название его несколько раз менялось). За 1857–1861 гг. он выпустил более 250 номеров, а также несколько томов приложения под названием «Экономист». Вернадский был единоличным издателем, самостоятельно написал огромное количество статей и редактировал статьи других авторов, своих единомышленников. Он вел полемику на два фронта: с одной стороны, против крепостников и консерваторов, с другой – против «левых».

Оппонентом Вернадского в журнале «Современник», который стал в эти годы органом революционной демократии, был Чернышевский. В известном смысле можно утверждать, что Чернышевский своими статьями увековечил Вернадского, как десятью годами раньше Милютин увековечил Бутовского. Но это было бы не совсем справедливо по отношению к Вернадскому. Он был человеком и ученым несравненно большего масштаба, чем Бутовский. Не менее важно то, что дискуссия происходила в обстановке огромного общественного подъема, когда впервые широко и относительно свободно обсуждались кардинальные вопросы социально-экономического развития страны.

В центре дискуссии была проблема общинного владения землей и судеб русского крестьянства. Вернадский видел в общине только препятствие развитию капитализма в сельском хозяйстве и промышленности, а без такого развития он не мыслил ни подъема экономики, ни роста народного благосостояния. Чернышевский видел в общине данный историей России шанс избежать капиталистического пути со всеми его гибельными социальными последствиями и перейти к социализму.

Он развил и конкретизировал идею социалистического преобразования выделив в нем три ступени – общинное владение землей при индивидуальном производстве; общинное производство на общинной земле (очевидно, с распределением продукта по труду); общинное потребление на основе общинного производства – т. е. организацию всей жизни на социалистических началах.

Чернышевский ясно видел главную проблему, возникающую на пути социалистического преобразования общественных отношений: конфликт между социальной справедливостью и экономической эффективностью. Он писал: «…мы должны рассмотреть во всей строгости единственное кажущееся сильным возражение против общинного владения. Экономисты старой школы (в частности, Вернадский. – А. А.) полагают, что оно может препятствовать успехам сельского хозяйства. Это единственный пункт, который заслуживает разбора…»[197].

Для опровержения данного аргумента Чернышевский использовал обширный материал по сельскому хозяйству Западной Европы, но все же считал нужным сделать важное допущение: «…если бы это неосновательное предубеждение и было обосновано, все-таки для большинства земледельцев выгоднее общинное владение, потому что при фермерском (капиталистическом. – А. А.) хозяйстве большинство земледельцев обращается в наемных работников, и потому хотя бы при фермерском хозяйстве масса производимых ценностей была значительнее, положение большинства земледельческого класса все-таки лучше при общинном хозяйстве»[198].

Вернадский был не согласен ни с расчетами, ни с логикой своего оппонента и выступал с вескими возражениями. Стремясь найти новые аргументы, Чернышевский обратился к любопытным данным из книги Л. Тенгоборского, которого перевел Вернадский (см. об этом дальше). Приняв средний уровень урожайности зерновых в России в середине XIX в. за 100, Тенгоборский получил такой ряд: Пруссия – 110, Австрия – 130, Франция – 140. Приведя эти цифры, не свидетельствующие в пользу тезиса об огромном разрыве между средней урожайностью в России и Западной Европе, Чернышевский стремился подвести читателя к следующему выводу: если общинно-крепостной строй обеспечивал такие сравнительно удовлетворительные результаты, то общинно-социалистический строй позволит России обогнать Европу[199].

Было бы опрометчиво утверждать, что в споре с Чернышевским Вернадский был целиком прав: ситуация 50-60-х гг. прошлого века слишком далеко отстоит от нас. Но позиция и аргументация Вернадского заслуживают пристального внимания в свете современных проблем, когда в нашей стране взят курс на многообразие форм собственности в сельском хозяйстве, состязательность между нами в интересах эффективного решения продовольственной проблемы.

И. В. Вернадский выступал в печати не только как экономист и социолог, но и как политический писатель. В этом отношении интересна его небольшая книга «Политическое равновесие и Англия», вышедшая первым изданием во время Крымской войны (1854 г.) и переизданная в период войны 1877–1878 гг., когда Англия занимала антирусскую позицию. Во всеоружии своей эрудиции Вернадский разоблачает колониальную алчность и политическое вероломство Англии. К этому времени туманный Альбион в глазах русских все больше представал коварным Альбионом. Характерно, что это не мешало автору относиться с уважением как к национальному характеру англичан, так и к политическому строю Англии, наиболее полно воплотившему в себе принципы буржуазной демократии.

Первая женщина-экономист

Мария Николаевна Вернадская, урожденная Шигаева, может с полным основанием считаться первой русской женщиной-экономистом. Вероятнее всего, она не стала бы экономистом, если бы не была женой И. В. Вернадского, который заинтересовал умную и хорошо образованную 20-летнюю женщину своей наукой и помогал ей в занятиях. Но главное не в этом. Даже беглое чтение ее статей показывает, что М. Н. Вернадская обладала самостоятельным подходом к общественным проблемам, своеобразной манерой письма и была талантливым популяризатором науки. Некоторые ее социально-экономические этюды находятся на грани науки и художественной литературы.

Вернадская родилась в 1831 г. в Петербурге, где служил ее отец. Девочкой рано лишилась матери и была воспитана гувернерами и домашними учителями: высшее образование для женщин было еще практически неизвестно в России. Она обладала замечательными способностями, много читала, хорошо знала французский и немецкий языки, а позже овладела и английским.

Вернадский, который был десятью годами старше, встретил ее во время одного из своих приездов в Петербург. В апреле 1850 г. Иван Васильевич и Маша Шигаева обвенчались и вскоре поселились в Москве, где и прожили свои счастливейшие годы. Она стала помощником мужа не только как «хранительница очага», но и как советчик, собеседник, соавтор. Когда неугомонный и трудолюбивый Вернадский предпринял перевод с французского огромного труда Л. Тенгоборского «Производительные силы России», жена приняла участие в этой работе. Мария Николаевна сама сделала перевод двух английских книг по политической экономии, одна из которых была опубликована.

После переезда семьи в Петербург она стала работать вместе с мужем над изданием журналов, которым он отдавал так много сил. Статьи М.