– Войдите! — раздраженно бросил Кощей. Он не любил, когда его отрывали от размышлений. Повернувшись лицом к двери, он встал у стола, приняв приличную для государственного деятеля позу. Эта забота о постоянном поддержании собственного образа ему порядком надоела, но тут уж ничего доделать было нельзя.

– Войдите! — повторил Кошей, однако в дверь никто не вошел.

«Что за шутки?» — Канцлер нахмурился и потянулся за колокольчиком. Дважды встряхнул его, но звука так и не услышал. Между тем откуда-то из угла потянуло холодом и плесенью. Кощей отреагировал мгновенно. Густые тени в углу еще не успели прийти в движение, а он уже прочитал запечатывающее заклятие и швырнул его в темноту. Маленькая фиолетовая молния прорезала полумрак, высветив стоящую в углу высокую худую фигуру в капюшоне, с полностью закрытым лицом. Раздался неприятный дребезжащий смешок. Фигура шевельнулась, но дальше двинуться не смогла.

– А ты все еще силен, братец! — раздался неприятный, скрипучий голос. — Что же ты не пригласил меня в третий раз? Ты же знаешь, что нечистую силу призывают трижды... Сели бы, поговорили. Нам ведь есть о чем поговорить, правда? Или ты списал своего любимого братца со счетов?

– Так это ты?! — Кощей отшатнулся и вытер ладонью выступившую испарину. — Но ведь тебя убили! Тебя убили тысячу лет назад! Ты не мог воскреснуть!

Тень в углу снова издала короткий смешок.

– Ты, братец, как всегда, излишне самоуверен. Ты же знаешь: меня нельзя убить! Если только... — Тут тень замолчала и не окончила фразы.

Пауза длилась несколько секунд. Все это время Кощей тщетно пытался рассмотреть лицо существа, назвавшегося его братом, но тщетно. Наконец неизвестный продолжил:

– Меня нельзя убить. Да, я много лет провел в заточении и столько же восстанавливал силы. Это было нелегко, поверь!

– Что тебе надо? — коротко бросил Кощей. — Денег?

– Ну деньжат я и сам могу тебе подбросить. На бедность, — хмыкнула тень и, наклонившись, прошипела: — Мне нужна власть! Уйди, ты уже поправил! Дай теперь мне насладиться властью! Ведь мы — братья! Я хочу вернуть старый, добрый мир! Сильный, злой и веселый! Мне противно смотреть, как вы загибаетесь в бессилии! Вспомни могучий мир, вспомни сражающихся титанов и богов! Ведь мы были одними из них! А теперь... Пусть древнее зло вернется на землю, а мы займем свое место!

– Ну зла здесь и так хватает, — поморщился Кощей. — Даже некий переизбыток ощущается... Что же касается возвращения древнего мира... Неужели ради такой безумной цели ты затеял все это?

– Что ты имеешь в виду? — Тень в балахоне покачнулась, как от порыва ветра.

– Похищение царевича, науськивание кумарцев на южные границы, вдобавок идиотская попытка государственного переворота, — напомнил Кощей.

– Ах это? — Тень в углу негромко хмыкнула. — Ну да. Пробный камушек. Разведка боем... Согласен, довольно глупо, но ведь могло и получиться! Все было рассчитано точно, только вот твои богатыри влезли некстати... Вот уж действительно идиоты: расстроили такой хороший план!

– Уходи! — коротко сказал Кощей. — Возвращайся туда, откуда пришел! Тебе тут не место!

– Ну, насчет того, где чье место, это мы еще посмотрим, — проскрипела тень. — Запомни: игра еще не закончена! Не хочешь посторониться — я тебя заставлю! Теперь вам не будет покоя! Я вернусь, но вместе со мной вернется древнее волшебство! Ты еще увидишь это своими глазами, только — ха-ха! — глазами побежденного!

– Брысь! — брезгливо сказал Кощей и снова ударил по тени могучим заклинанием возврата. Сверкнула белая молния, в воздухе запахло озоном, и в следующее мгновение тьма в углу растаяла, будто ее и не было, а все пространство кабинета залили солнечные лучи.

Яромир, Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня сидели в «Трех дураках» и не спеша потягивали добрый, хорошо выдержанный мед.

– Илья! — Попович слегка улыбнулся и сделал небольшой глоток. — Я сегодня видел, как ты выходил из банка. Интересно, что ты там делал?

– Если это, конечно, не секрет! — прогудел Добрыня. — Если секрет, то, конечно, извини, но мы вроде как друзья!

– Ну ничего нельзя сделать, чтобы об этом не стало известно всему городу! — воскликнул Муромец. — Ну да, был. Узнавал, как лучше поместить вклад. Разве я не говорил, что этот кумарский эмир пожаловал нам сто тысяч динаров? На четверых получается ровно по двадцать пять! Деньги немалые — не в чулке же их держать!

– Так, выходит, мы теперь богачи? — воскликнул Попович. — Выходит, я теперь жениться могу?

– А я тоже жениться хочу! — донеслось до них из-за двери, и через секунду в проеме показался Емеля. — По всему городу вас разыскиваю! Кто меня просил за конями присмотреть и их назад вернуть? Кто мне денег на женитьбу обещал? Ась? Кони — туточки, а денежки, пардон, где?

– Емеля! — растроганно воскликнул Илья. — А как же твоя знаменитая изба?

– Изба-то недалече, — прищурился Емеля. — На соседней улице ждет, всех петухов в округе распугала! Ты что?

– А вот что! — Илья широким жестом вынул кошель и, отсчитав сто золотых, протянул Емеле. — Тут тебе и на книжки, и на свадьбу!

– А это от меня, — добавил Яромир, отсыпая парню горсть серебра. — Может, в Коксфорд поедешь, выучишься?..

Добрыня с Поповичем переглянулись, вздохнули и тоже развязали кошельки. Емеля не верил глазам.

– Так я же теперь как царь заживу! Я... честное слово, в купцы подамся! А вы не сомневайтесь, если надо будет, так я всегда подмогну, только свистните!

– Ладно! — засмеялись богатыри. — Понадобишься — позовем!

– Ах вот вы где? — раздался еще один знакомый голос.

Друзья, как по команде, повернули головы. У входа стоял Блудослав собственной персоной, а рядом с ним переминались с ноги на ногу два стрельца.

– Это ты, дружище? — Муромец прищурился. — Ну, проходи. Садись. Не побрезгай чаркой меда!

Блудослав растерялся, затем махнул рукой, деревянными шагами приблизился к столу и принял полную чарку. Выпил залпом, прищурился, провел по усам тыльной стороной ладони, смахивая прозрачные капли, и улыбнулся.

– Это... Я чего пришел... Великий канцлер требует вас к себе. Немедленно!

– Кощей? — удивился Муромец. — Но ведь мы вроде как...

Блудослав прищурился.

– Мое дело — служивое. Что мне приказали, то я и передал! Кощей приказал явиться немедленно! — сказав это, он гордо развернулся и осторожно, стараясь не слишком шевелить бедрами, вышел из корчмы.

– А может, ну его, а? Не ходить, и все тут! — шепнул Попович. — Что-то мне это не нравится!

– Мне тоже, — кивнул Добрыня. — Но...

– Нет, братцы, против Кощея не попрешь! — Илья Муромец покачал головой. — Пошли, ребята! Может, нас наградят?