– Да уж, – сказала она себе, – ты выглядишь на все тридцать.

Левая рука зачесалась. Она поднесла ее к лицу и увидела воспаленную красную ранку. Наверное, зацепилась за что-нибудь, ворочаясь во сне, и из-за этого ей приснился кошмар. Или это стигмат. Обе версии казались одинаково неправдоподобными. Или, может быть, это какой-то новый причудливый побочный эффект месячных. Корделия покачала головой. Бред какой-то. Ее вдруг охватила слабость, и ей пришлось присесть на крышку унитаза. Череп как будто ободрали изнутри. Может быть, она и вправду провела большую часть ночи, сражаясь с чудовищами.

Утро выдалось солнечное. Северный остров Новой Зеландии с воздуха казался изумрудно-зеленым. «Боинг» мягко приземлился и стоял в конце взлетно-посадочной полосы минут двадцать, пока на борт не поднялись люди из сельскохозяйственной службы. Корделия этого не ожидала. Она ошеломленно смотрела, как улыбчивые молодые парни в жестких защитных робах идут по проходу, распыляя уничтожающий вредителей аэрозоль из баллончиков, зажатых в каждой руке. Почему-то эта сцена напомнила ей то, что она читала о последних минутах жизни Джетбоя.

Карлуччи, должно быть, пришло на ум нечто в том же духе. С обещанием не курить он пересел в соседнее с ней кресло.

– Очень надеюсь, это пестициды, – сказал он. – Забавно было бы, если бы оказалось, что у них там вирус дикой карты.

Когда пассажиры вдоволь набормотались, наворчались, нахрипелись и накашлялись, «Боинг» подъехал к зданию аэропорта, и все благополучно высадились. Пилот сообщил, что у них в запасе будет два часа, прежде чем самолет отправится в тысячемильный перелет до Сиднея.

– Самое время прогуляться, купить каких-нибудь открыток, позвонить кому надо, – бодро озвучил свои планы Марти.

В здании главного терминала Карлуччи оставил ее, чтобы сделать несколько трансокеанских звонков. В зале оказалось необычайно людно. Корделия пошла к выходу.

– Корделия! – окликнули ее сзади. – Мисс Чейссон!

Голос принадлежал не Карлуччи. Кто бы это? Она обернулась и увидела ореол разлетающихся рыжих волос, обрамляющий лицо, смутно похожее на Эррола Флинна в «Капитане Бладе». Но Флинн никогда не носил таких вызывающе ярких нарядов, даже в цветных «Приключениях капитана Фабиана». Корделия остановилась.

– Ну как? – Она улыбнулась. – Вы уже полюбили новую волну в музыке?

– Нет, – признался доктор Тахион. – Пожалуй, нет.

– Боюсь, – сказала высокая крылатая женщина рядом с Тахионом, – наш добрый Тахи никогда не продвинется дальше Тони Беннета.

Очень простое свободное платье из голубого шелка мягко струилось вокруг ее фигуры. Корделия прищурилась. Не узнать Соколицу было трудно.

– Ты несправедлива, моя дорогая. – Тахион покачал головой. – У меня есть любимцы и среди современных исполнителей. Пласидо Доминго очень неплох. – Он снова обратился к Корделии: – Я веду себя как невежа. Корделия, ты уже знакома с Соколицей?

Девушка пожала протянутую руку.

– Несколько недель назад я оставляла сообщение вашему агенту. Приятно познакомиться.

«Заткнись, – сказала она себе. – Не груби».

Ослепительные синие глаза Соколицы обратились на нее.

– Прошу прощения, это касается благотворительного спектакля в клубе Деса? Боюсь, я была ужасно занята, подчищала другие проекты в преддверии этого турне.

– Соколица, – сказал Тахион, – эта юная леди – Корделия Чейссон. Мы познакомились в клинике. Она частенько приходит вместе со своими друзьями к Сиси Райдер.

– Сиси сможет появиться в «Доме смеха», – сказала Корделия.

– Это будет замечательно, – отозвалась Соколица. – Я ее давняя поклонница.

– Может быть, мы все вместе сядем и чего-нибудь выпьем? – предложил Тахион. – У нас вышла какая-то заминка с подачей сенаторской машины. Боюсь, мы на некоторое время застряли в аэропорту. – Такисианин оглянулся через плечо. – Кроме того, мы пытаемся удрать от остальной группы. В самолете становится тесновато.

Корделия поняла, что заманчивая перспектива выйти на свежий воздух начинает улетучиваться.

– У меня есть примерно два часа, – сказала она нерешительно. – Ладно, давайте выпьем.

По пути в ресторан Корделия нигде не заметила Карлуччи. Ладно, он прекрасно проведет время в одиночестве. Зато она заметила количество взглядов, брошенных им вслед. Без сомнения, часть этого внимания предназначалась Тахиону – за это следовало благодарить его волосы и наряд. Но большинство глаз было устремлено на Соколицу. Наверное, новозеландцы не были привычны к такому зрелищу, как высокая красавица со сложенными за спиной крыльями. Здорово, наверное, быть такой красивой, такой стройной, такой уверенной. Корделия сразу почувствовала себя совсем девчонкой. Почти ребенком. Серой мышкой. Будь оно все проклято!

Обычно Корделия пила кофе с молоком. Но если от черного кофе в голове у нее прояснится, стоит попробовать. Девушка настояла, чтобы они дождались столика у окна. Если ей не суждено подышать свежим воздухом, по крайней мере она хоть посидит в нескольких дюймах от него. Цвета незнакомых деревьев напомнили ей о фотографиях с полуострова Монтерей.

– Наверное, я должна бы сказать что-то насчет того, как тесен мир, – начала она, когда они сделали заказ. – Как поездка? Накануне отъезда я видела в одиннадцатичасовых новостях репортаж о Гигантской Обезьяне.

Тахион пустился в пространный рассказ о кругосветном турне сенатора Хартманна. Корделия припомнила, что постоянно видела заметки о турне на стендах «Пост» в метро, но ее мысли были так поглощены благотворительным спектаклем в «Доме смеха», что ей было не до того.

– Похоже, вам нелегко приходится, – заметила она, когда доктор закончил свое повествование.

Соколица грустно улыбнулась.

– Поездка оказалась не слишком похожа на увеселительную прогулку. Пожалуй, мне больше всего понравилось в Гватемале. Вы не думали о том, чтобы сделать кульминацией вашего спектакля жертвоприношение?

Корделия покачала головой.

– Мы предпочтем провести его на более радостной ноте, даже несмотря на повод.

– Ладно, – сказала Соколица. – Мы с моим агентом попытаемся придумать что-нибудь. А пока, может быть, я познакомлю вас с кое-какими людьми, которые смогут оказаться вам полезными. Вы знаете Радху О’Рейли? Слонодевочку? – Корделия помотала головой, и она продолжила: – Она так превращается в летающую слониху, как Дугу Хеннингу[61]и не снилось. И с Фантазией тоже поговорите. Такая танцовщица вам пригодится.

– Это было бы замечательно. Спасибо.

Ее взяла досада: с одной стороны, хотелось сделать все в одиночку, но с другой – следует принять помощь, которую так великодушно предлагают.

– Послушай, – Тахион прервал ее размышления. – А ты-то что делаешь здесь, в такой дали от дома?