Незнакомец потащил ее вперед, к крошечному островку света, который просачивался из «Стюарт Арме» сквозь лестницу. Корделия вскинула пистолет и ткнула дулом в живот нападавшему. Живот оказался неподатливым. Она спустила курок.

Ничего не произошло.

Мужчина, блеснув черными глазами, протянул свободную руку и щелкнул чем-то на боку пистолета.

– Эй, маленькая мисси, ты не сняла предохранитель. Теперь он выстрелит.

Корделия слишком удивилась, чтобы нажать на спусковой крючок.

– Ладно, я все поняла. Кто ты такой и нельзя ли нам убраться отсюда?

– Можешь звать меня Варрин[64].

Сверху хлынул внезапный свет; прорвавшись сквозь ступеньки, он нарисовал на асфальте дрожащие полосы.

Корделия взглянула на светлые дорожки, пролегшие поперек лица мужчины. В глаза ей бросились буйные курчавые волосы, темные, как у нее самой, полузакрытые глаза, широкий плоский нос, широкие острые скулы, решительный рот. Как выражалась ее мама, «из цветных». Кроме того, поняла она вдруг, он был самым потрясающим мужчиной из всех, кого ей доводилось видеть. За одну эту мысль папаша всыпал бы ей по первое число.

Лестница задребезжала под чьими-то ногами.

– А теперь уходим.

Варрин, взяв ее за локоть, повел к выходу из переулка. Естественно, все оказалось далеко не так просто.

– Там какие-то люди, – предупредила Корделия.

Она различила несколько мужчин с чем-то вроде палок в руках. Черные силуэты на фоне ярко освещенной улицы – они явно кого-то ждали.

– Ну, люди. – Варрин ухмыльнулся, сверкнули белые зубы. – Стреляй в них, маленькая мисси.

«Неплохо», – подумала она, вскидывая правую руку с пистолетом и нажимая на курок. Послышался треск, как будто рвали брезент, и щелчки пуль по камню. В свете рваной пороховой вспышки девушка увидела, что теперь незнакомцы ничком лежат на земле. Впрочем, едва ли она попала в кого-нибудь из них.

– Стрелять будем учиться потом, – сказал Варрин. – А сейчас уходим.

Он обхватил ее левую руку ладонью, никак не отреагировав, что заметил ключ, все еще зажатый в кулаке.

«Неужели мы будем прыгать по спинам распростертых на земле людей, как Тарзан, когда он переходил речку по крокодилам вместо камней?»

Они никуда не пошли.

Ее охватило что-то сродни жару. Ощущение было такое, как будто из пальцев Варрина в ее тело хлынула энергия.

«Совсем как в микроволновой печи», – подумала она.

Мир, казалось, резко сместился на два фута влево, потом дернулся еще на фут. Воздух начал вращаться вокруг нее. Ночь сжалась в пламенеющую пылинку в центре ее груди.

А потом ночи не стало.

Они с Варрином стояли на красновато-бурой равнине, которая смыкалась с далеким небом за ровным плоским горизонтом. Там и сям виднелись одинокие колючки, дул легкий ветерок. Он был горячий и взвивал в воздух пыльные вихри.

И это была та самая пустошь, в которую превратился салон «Боинга» в ее ночном кошмаре где-то между Гонолулу и Оклендом.

Корделия слегка пошатнулась, и Варрин подхватил ее под руку.

– Я уже видела это место, – сказала она. – А волкотвари будут?

– Волкотвари? – Мужчина на миг пришел в замешательство. – А, маленькая мисси, ты об ээр-мунанах, «Длиннозубых из мрака».

– Наверное. Уйма зубов? Бегают стаями? У них еще вокруг шей шипы? – Не выпуская пистолета, Корделия потерла воспаленную царапину на тыльной стороне левой руки.

Варин, нахмурившись, осмотрел ранку.

– Укололась шипом? Тебе очень повезло. Обычно их яд убивает.

– Наверное, у нас, аллигаторов, иммунитет от природы. – Корделия невесело улыбнулась. В глазах Варрина отразилось вежливое недоумение. – Проехали. Мне просто повезло.

Он кивнул.

– Воистину так, маленькая мисси.

– Что это за дурацкая присказка про маленькую мисси? Я еще в переулке хотела спросить, но решила не тратить время.

Вид у Варрина стал изумленный, потом он широко ухмыльнулся.

– Европейским женщинам это вроде как нравится. Питает их очаровательные колониальные замашки, понимаешь? Иногда я говорю так, как будто все еще проводник.

– Я не европейская женщина. Я – каджун, американка.

– Для нас все едино. – Варрин продолжал ухмыляться. – Янки ничуть не лучше европейцев. Никакой разницы. Все вы здесь туристы. И как прикажешь тебя называть?

– Корделия.

С серьезным выражением лица он наклонился к ней и забрал у нее пистолет. Внимательно его осмотрел, осторожно проверил действие, потом снова поставил на предохранитель.

– Полный автомат. Это довольно дорогая игрушка. Собралась пострелять динго?

Он отдал ей оружие. Девушка небрежно опустила его.

– Он принадлежал парню, с которым я приехала в Алис-Спрингс. Его убили.

– В отеле? – уточнил Варрин. – Приспешники Мурги-муггай? Прошел слушок, что она собирается убрать агента, посланного евангелистом.

– Кто это?

– Паучиха-каменщица. Не слишком приятная дамочка. Она многие годы пыталась убить меня. Еще с тех пор, как я был ребенком.

Он сказал об этом спокойным, будничным тоном.

– За что? – спросила она, невольно поежившись. Кого она боялась, так это пауков. Ветер швырнул пригоршню красной пыли ей в лицо, и она закашлялась.

– Это началось как клановая месть. Теперь уже что-то другое. – Варрин, казалось, раздумывал, потом добавил: – У нее и у меня есть сила. Думаю, она считает, что в нашей глуши двоим таким тесно. Весьма недальновидно.

– Что за сила?

– У тебя уйма вопросов. И у меня тоже. Возможно, мы обменяемся нашими знаниями по пути.

– По пути? – Снова события грозили обогнать ее способность воспринимать их. – Куда?

– На Улуру.

– Где это?

– Там.

Варрин показал на горизонт.

Солнце стояло прямо над головой. Корделия не имела ни малейшего понятия, на какую сторону света он указал.

– Там ничего нет. Только местность, похожая на ту, где снимали второго «Безумного Макса».

– Будет. – Варрин зашагал вперед. Его уже отделял от нее десяток шагов, когда ветер донес до нее его голос. – Давай шевели хорошенькими ножками, маленькая мисси.

Решив, что особого выбора у нее нет, Корделия зашагала за ним.

– Агент евангелиста? – пробормотала она.

Марти им не был. Кто-то крупно ошибся.