Но в 1904 году началась Русско-японская война, первое для России международное противостояние подобного уровня за без малого 30 лет. Можно еще вспомнить Ихэтуаньское восстание 1899–1901 годов, но это был локальный и даже не совсем «наш» конфликт, а скорее относительно небольшая заварушка между Японией и Китаем при скромном участии 13 000 российских солдат на стороне японцев. А вот в Русско-японской войне сражалось более полумиллиона наших военных, потери же личного состава превысили 50 000 человек.

И оказалось, что Россия к подобной войне готова не очень хорошо, — мирное время расслабляет. Катастрофически не хватало плотности огня, винтовки Мосина не справлялись при всех своих положительных качествах (хотя какие положительные качества могут быть у устройств, предназначенных для убийства!). Самозарядные винтовки и пистолеты тогда уже существовали, тот же Манлихер производил их серийным образом.

Целый ряд талантливых оружейников — Яков Рощепей, Федор Токарев, Петр Фролов — в этот период начали спешно работать над самозарядными винтовками для русской армии, как создавая собственные конструкции, так и дорабатывая винтовку Мосина. В этом ряду оказался и Владимир Григорьевич Фёдоров.

Путь Фёдорова

На момент начала войны Фёдоров работал в оружейном отделе артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления в Санкт-Петербурге. До того он был сотрудником Сестрорецкого оружейного завода, где его непосредственным начальником был сам Мосин, создатель главной русской винтовки. И точно так же, как вышеупомянутые конструкторы, исключительно по собственной инициативе примерно около 1905 года Фёдоров взялся за переделку мосинской трехлинейки в самозарядное оружие. Почти везде утверждается, что в 1906 году была испытана первая автоматическая винтовка системы Фёдорова, но здесь возникает та самая путаница в терминах, о которой я рассказывал в начале. Конечно, речь идет именно о самозарядной винтовке, — федоровский автомат в современном смысле появился позже.

До 1913 года Владимир Григорьевич разработал ряд конструкций самозарядных винтовок, сперва на базе «мосинки», затем уже исключительно собственной конструкции. Последняя из них, образца как раз 1913 года, была спроектирована не под типовой патрон 7,62 миллиметра, а под другой стандарт — 6,5 миллиметра. Калибр пришлось изменить в том числе для уменьшения линейных размеров механизма и массы оружия. С этой проблемой Фёдоров уже сталкивался: его предыдущая самозарядная винтовка под типовой калибр была на 0,6 килограмма тяжелее трехлинейки, а магазин имела такой же, и потому шансы прорваться в серию у нее отсутствовали с самого начала.

Калибр 6,5 миллиметра был хорош целым рядом показателей: меньшей массой и размерами оружия, большей начальной скоростью пули, меньшей отдачей, чем у калибра 7,62 миллиметра, что делало его более подходящим для полуавтоматического оружия. Минус был лишь один: Россия такие патроны не производила. У нас существовал единственный типоразмер 7,62 миллиметра — и все тут. Вряд ли кто-то стал бы переводить армию на другой калибр из-за разработки одного оружейника.

И если бы не война, Фёдоров бы на этом свою разработку и похоронил.

А теперь — автомат!

С началом Великой войны в который раз обнаружилось, что Россия к боевым действиям не готова. Катастрофически не хватало винтовок, и заводы не успевали штамповать «мосинки». Поэтому в Японии заказали пробную партию карабинов Type 38, известных как «Арисака». Это был практически полный аналог трехлинейки, только сделанный под патрон японского стандарта — те самые 6,5 миллиметра. Винтовку одобрили и закупили огромную партию, а заодно — патроны, к тому же наладили производство нового калибра на нескольких российских заводах.

И Фёдоров понял, что его проект снова восстает из праха. Владимир Григорьевич был одним из экспертов, оценивавших пробную партию «Арисак» и нашедших их очень хорошими. Японский патрон 6,5 × 50 миллиметров имел значительно более низкую дульную энергию и начальную скорость пули, нежели аналогичный патрон Фёдорова (730 против 850 километров в час), но выбирать не приходилось. И это, как ни странно, было конструктору на руку.

Дело в том, что винтовочный патрон по умолчанию больше и тяжелее патрона для автомата. Стрельба очередями подразумевает довольно легкие пули, от их массы и параметров напрямую зависит скорострельность и четкая работа механизма. Дальность полета пуль и точность у автомата ниже, чем у винтовки, но стрельба очередями, да еще и с мощным разбросом позволяет особо не прицеливаться.

Винтовка В. Г. Федорова

Так что Фёдоров, получив в свое распоряжение неограниченное количество легких патронов невысокой убойной силы, придумал, как можно усовершенствовать самозарядную винтовку. Его новая система должна была не только самостоятельно перезаряжаться от энергии пороховых газов, но и самостоятельно, без дополнительного нажатия на спуск, производить следующий выстрел — как в пулемете, только без станка и ленты. Иначе говоря, Фёдоров придумал автомат.

До и после революции

На тот момент конструкция Фёдорова казалась разновидностью самозарядной винтовки и не воспринималась как новый вид оружия. Но превосходство над полуавтоматическими винтовками было поистине сумасшедшее: скорострельность автомата составляла 600 выстрелов в минуту против 20–30 у трехлинейки (в некоторых источниках для автомата приводится число 100 выстрелов в минуту, но это сильно заниженный показатель). Кроме того, Фёдоров применил множество других решений, совершенно новых для его времени и привычных в современном автоматическом оружии. Например, он укоротил ствол (но оставил на нем штык), разработал коробчатый магазин на 25 патронов и переключатель с одиночного огня на очереди.

Испытания прошли в 1916 году, и автомат Фёдорова немедленно был поставлен на вооружение. Сам изобретатель получил чин генерала-майора артиллерийской службы, а заодно звание профессора — в общем, серьезно продвинулся в табели о рангах. Первые автоматные роты были образованы на Румынском фронте, причем в армию пошли и серийные автоматы калибра 6,5 миллиметра, и небольшая партия пробных автоматов калибра 7,62 миллиметра, которые Фёдоров пытался внедрить до появления «Арисак». Всего на фронт отправилось 53 автомата, — кажется, что мало, но на деле спецкоманда автоматчиков могла «выкосить» втрое большую группу врагов, вооруженных винтовками, а Румынский фронт и 189-й пехотный Измаильский полк 48-й пехотной дивизии послужили испытательным полигоном. Также автоматы раздали экипажам самолетов «Илья Муромец», а на нескольких заводах разместили заказ на 25 000 единиц нового типа оружия. Казалось, что Фёдоров вот-вот станет мировой знаменитостью…

Но тут случилась Февральская революция. К тому моменту успели сделать примерно полторы сотни автоматов, а дальше — частные предприятия отказались работать на новое правительство, казенные заводы остановились.