К счастью, Трампа удалось удержать от публикации твита. Однако он не отказался от идеи эвакуировать членов семей и решил обсудить ее с сенатором Грэмом.

3 декабря, после успешных северокорейских испытаний МБР, но еще до начала нового витка словесной войны между Трампом и Кимом, Грэм высказался за вывод семей военных из Южной Кореи. «Это безумие — позволять женам и детям оставаться на Корейском полуострове», — сказал он в программе Face the Nation на канале CBS. Он предложил сделать Южную Корею «местом службы без семьи». «Я думаю, сейчас самое время начать эвакуировать оттуда членов семей».

Но месяц спустя, когда Трамп позвонил Грэму, тот полностью изменил свою точку зрения.

«Вам нужно хорошенько подумать, прежде чем принять это решение, — сказал ему Грэм. — После того как вы его примете, повернуть назад будет очень трудно. Как только вы объявите о выводе, это обрушит южнокорейский фондовый рынок и японскую экономику. Таким не играют».

«Думаете, я должен подождать?» — спросил Трамп.

«Господин президент, — сказал Грэм, — я думаю, что этот процесс можно начать только в одном случае — если вы действительно готовы к войне».

На какое-то время Трамп приостановил свою кампанию в Twitter, хотя и не отказался от своей идеи окончательно. Между тем американские военные продолжали привозить свои семьи на Корейский полуостров.

Генерал Келли сообщил президенту, что два его ключевых советника по внешней политике — Макмастер и Тиллерсон — сцепились друг с другом, решая, кто будет вести переговоры с Саудовской Аравией о $4 млрд. Эти деньги частично предназначались для финансирования военных операций в Сирии, включая секретный проект ЦРУ по поддержке сирийских повстанцев под кодовым названием TEAK.

Заставить иностранные правительства финансировать операции вооруженных сил США и ЦРУ за рубежом было голубой мечтой Трампа. Г. Р. — яйцеголовый теоретик, сказал Трамп. У него ни деловой хватки, ни умения вести переговоры.

Келли согласился. Макмастер действительно не подходил для этого дела. До настоящего момента он не добился больших успехов в переговорах с саудовцами, хотя те не раз заявляли о своей готовности выписывать большие чеки на различные проекты в Сирии. По словам Тиллерсона, Макмастер заявил ему: «Я свяжусь со своими коллегами в Саудовской Аравии. И договорюсь с ними напрямую».

Президент был в ярости. Хотя Тиллерсон создавал массу проблем, у него, по крайней мере, имелся богатый опыт заключения сделок с саудовской королевской семьей, приобретенный за годы руководства Exxon. Тиллерсон хорошо знал, что саудовцам нельзя доверять, а для Трампа недоверие к людям по ту сторону переговорного стола было ключевым принципом ведения переговоров, позволяющим выторговать лучшие условия. Нужно быть жестким. Чтобы услышать «да», нужно говорить «нет». Какого черта Макмастер вообще лезет в это дело? Это полная глупость, сказал он.

Однако в тот день, 19 января 2018 г., накануне годовщины своего вступления в должность, Трампа занимало более неотложное дело.

В ходе последних телефонных бесед с президентом Южной Кореи Мун Чжэ Ином Трамп все резче критиковал торговое соглашение KORUS. Каждый раз он упорно напоминал про торговый дефицит в $18 млрд, а также про $3,5 млрд, которые США ежегодно тратили на содержание своих 28 500 военных на Корейском полуострове. Трампу не нравился Мун. И это навязчивое и эмоциональное недовольство только распаляло президента.

Трамп говорил Муну, что собирается отправить письмо с уведомлением о выходе из KORUS и, когда истекут эти 180 дней, разорвать торговые отношения.

Вы наживаетесь на нас, заявлял он. Теперь он хочет разделить торговлю и безопасность. Мне надоело давать вам халявные деньги!

Мун возражал, что торговля и безопасность тесно переплетены. Мы хотим сотрудничать с вами, говорил он примиряющим тоном. США — наш союзник и наш партнер. Если в наших экономических отношениях есть разногласия, мы готовы договориться и прийти к полному взаимопониманию.

Но Трампа понесло. Вы должны заплатить за систему THAAD. Зачем США содержать свою систему ПРО на Корейском полуострове?

Едва сдерживая гнев, он пренебрежительно отзывался о соглашении KORUS, Южной Корее и ее новом лидере. Такое общение с союзником шокировало своей антидипломатичностью, но у Трампа был свой взгляд на дипломатию. Он находился на грани разрыва отношений.

Келли, Макмастер, Тиллерсон и Мэттис мрачно шутили, что президент обрушивал на Южную Корею больше ярости, чем на признанных врагов — Китай, Россию, Иран, Сирию и Северную Корею.

Старшие сотрудники Белого дома и команда по национальной безопасности пребывали в шоке. Они не знали, что еще президент может сказать или сделать. Хорошие отношения с Южной Кореей были важны, особенно теперь. Все соглашались, что нужно срочно что-то предпринять, пока президент Мун не решил, что с него хватит.

Макмастер назначил на 19 января 2018 г. заседание Совета национальной безопасности в Ситуационной комнате. Темой было обсуждение вопросов по Южной Корее между президентом и ключевыми советниками — Тиллерсоном, Мэттисом, Келли, Макмастером, Данфордом и Коном.

Трамп сразу взял быка за рога. «Что мы получаем от этого масштабного военного присутствия на Корейском полуострове?» — спросил он. Ненужные, на его взгляд, военные расходы не давали ему покоя.

«Скажу больше, — продолжил он, — что мы получаем, скажем защищая Тайвань?» Он считал это глобальной проблемой: Соединенные Штаты платили за оборону стран Азии, Ближнего Востока и НАТО в целом. Зачем нам вообще дружить с Южной Кореей? Что мы от этого выигрываем? Он задавал эти вопросы вот уже целый год. И ответы его не устраивали.

Мэттис и генерал Данфорд в очередной раз стали доказывать, что выгоды для США огромны. Мы получаем стабильную демократию в этой важной для нас части мира, сказал Мэттис. Южная Корея со своими свободными выборами и процветающим капитализмом — один из наших главных бастионов в регионе.

В Южной Корее проживает 50 млн человек. По численности населения она занимает 27-е место в мире, но ее экономика стоит на 11-м месте в рейтинге крупнейших экономик мира: ее ВВП в размере $1,5 трлн сопоставим с ВВП России.

Трамп знал о преимуществе во времени обнаружения пусков северокорейских ракет, которое обеспечивали разведывательные программы SAP на территории Южной Кореи, — 7 секунд против 15 минут с Аляски. Кроме того, присутствие в Южной Корее обеспечивало плацдарм для проведения кибератак. Это давало возможность выводить из строя северокорейские ракеты как до, так и после пуска.

По Мэттису было видно, что он устал убеждать президента в важности военного и разведывательного присутствия на Корейском полуострове. Тот попросту не желал ничего слушать.

«Мы делаем это, чтобы предотвратить Третью мировую войну», — сказал Мэттис спокойным, но твердым голосом. Это было невероятным по дерзости заявлением, фактически обвинением в том, что президент рискует начать ядерную войну. Большинство присутствовавших затаили дыхание.