Всю ночь он блуждал по московской слякоти с пьяными компаниями, влюбленными парами и гордыми бомжами. Едва дождался утра. Холод погнал его в тепло. Уставший и замерзший, он добрался до единственного работающего утром кафе. Блестящие концертные ботинки были заляпаны толстым слоем грязи. Его глаза не выражали ничего, кроме вселенской тоски.

Игорь сходу плюхнулся на стул в углу зала, испытывая при этом головокружение и блаженство. Зал заведения качался и кружился вместе с ним. Кафе согрело несчастного пианиста. Он заказал чай с чабрецом, ликер и венский шницель.

* * *

В кафе вбежал молодой человек с длинными ухоженными волосами, в строгом черном расстегнутом плаще, который он шустро стащил с себя, присаживаясь за ближайший столик. Оставшись в сером шерстяном костюме с красным модным галстуком, он подозвал официантку. Я понял, что наш герой торопится по делам, видимо, на работу.

— Яичницу с беконом, пожалуйста. Умоляю, милая, быстрее. Я уже опаздываю на работу.

— Послушайте, Александр. Каждое утро одно и то же. Такой представительный мужчина, и опять — яичница со свининой. Вас что, жена не кормит? Мне было бы приятно такого гостя и накормить, и напоить.

При этом официантка мило улыбнулась и поджала ярко накрашенные губки.

— Да, жена — это святое. Конечно, кормит. Брокколи на завтрак, брокколи на обед, салат с брокколи на ужин. Скоро от этой капусты у меня вырастут уши, как у зайца. Уже работать не могу. Только и думаю целый день, чтобы пожрать. Проглотил бы целую рульку.

Официантка сунула руку в карман белоснежного фартука, достала бланк заказа и шустро записала свой номер телефона.

— Вот что, милый Александр, я приглашаю вас к себе домой. Угодить такому человеку для меня радость. Мой телефон… Звоните, я буду ждать. Ну не ходить же вам по столовым…

Она улыбнулась одними глазами и отошла в сторону, закрыв раскрасневшееся лицо руками.

За окном бурлил Ленинградский проспект. Сквозь облака пробилось солнце. Потоки машин, разделенные белой двойной полосой, на бешеной скорости рвались навстречу друг другу. Трамваи устроили перезвон, словно радовались новому прекрасному дню.

* * *

P.S. Мстислав переехал жить к себе на дачу в Конаково. Там он устроился на работу сторожем, познакомился, а потом и сошелся с прекрасной, милой и уютной дамой из местных.

К двадцати пяти годам Светка обслужила такое количество мужчин, что вспомнить каждого уже не могла. Она превратилась в банальную потаскушку с высшим образованием и собственной квартирой. Ее физиономия уже мало кого привлекала. И если раньше она сама выбирала, с кем отправиться в «вояж», то теперь была рада любому предложению.

Через два года Харлампию Васильевичу вернули, наконец, долгожданный долг. Отношения с заемщиком из дружеских плавно перешли во враждебные. Товарища Харлампий потерял безвозвратно.

Игорь Разумовский взял себя в руки и уехал лечиться в Германию. Пережил три операции и тяжелый реабилитационный период. К сольной карьере он уже не вернулся, но после участия в сложном творческом конкурсе был зачислен в оркестр Академического музыкального театра пианистом-концертмейстером.

Всегда голодный Александр с превеликим удовольствием принял предложение очаровательной подавальщицы. Прекрасные часы отдыха они проводили вместе и никак не могли насладиться друг другом. Любовное общение очень удачно совмещалось с приготовлением и поеданием фантастической пищи, чему Александр радовался как ребенок. И теперь его мучала лишь одна проблема: как поделить сутки между прекрасной любовницей и желанной женой, не причинив при этом никакой боли ни той, ни другой.

Днем и ночью шел снег. Он валил целую неделю, укутав белыми хлопьями все бульвары и скверы Москвы. Смурное небо висело над городом и проясняться не собиралось. Пронизывающий ветер выдувал из прохожих душу и воспоминания о домашнем тепле. Сотрудники агентства «Театрал» с трудом пробирались к своему уютному офису на Никитской, представляя дымящуюся чашечку черного кофе на рабочем столе.

Деятельность этой культурной организации не отличалась чем-то оригинальным и необычным. Телефонные операторы, вооружившись звериным чутьем, внутренним обаянием и правильной речью, пытались впарить сырому клиенту билеты в театр. Или, как говорят многоопытные сотрудники, продать эмоции дорогим гостям.

«Опа!» — и вдруг раздается телефонный звонок. Вас, млевшую, например, в собственной ванне, приглашают посетить театр. И не просто вкрадчиво советуют, а применяют к вам, открытой, доверчивой и совершенно неподготовленной к обороне, все болезненные и хитромудрые рычаги современного маркетинга. Незаметно обволакивают и завораживают, ломая хлипкое усилие вашей воли.

* * *

В детском музыкальном театре праздник — балет для детишек детского дома. «Театрал» вывез на трех автобусах средние и старшие классы. Все сотрудники агентства стояли на ушах. Закупка шариков, конфет, подарков, договор с автобазой — дело хлопотное, но приятное, поэтому улыбки не сходили с их лиц. И главное — билеты, самые лучшие, в первые ряды партера. Игорь с Мариной рассаживали детишек по автобусам во дворе детского дома. Маша и Глеб, стоя на стремянках в фойе театра, развешивали сотни воздушных шаров. Михаил Семенович и Стас на своих машинах привезли подарочные наборы с компьютерными играми, трансформерами и куклами. Всем ребятам подготовили конверты с деньгами на буфет. Агентство как никогда работало слаженно и шустро. К концу вечера сотрудники валились с ног от усталости, но радостные взгляды детей придавали им дополнительные силы. Эти благотворительные походы в театр с воспитанниками детского дома стали доброй традицией.

* * *

Словоохотливые сотрудники агентства, наслаждаясь свежайшим цейлонским чаем с терпким чабрецом, частенько рассказывали о своих приключениях до прихода в «Театрал».

Игорь, бывший скрипач-виртуоз, переигравший руку и покинувший сцену, с восхищением расписывал свои гастроли в Европе. Роскошные залы Австрии, концерт в Венской опере. А сцена театра?! Это — целый город, в котором он как-то заблудился, и если бы не местный пожарный, так бы и бродил среди задников и подъемных механизмов.

Маша родилась в общежитии завода железобетонных конструкций. Ее мама, приехавшая по лимиту в столицу, работала штукатуром на отделке домовых панелей. Общежитие находилось недалеко от нового цирка, и восьмилетняя Маша, гибкая от природы, пришла наниматься в артистки. Дети в гимнастических номерах были нужны, да и мама против ничего не имела. Машу пристроили во второй класс спортивного интерната и начали готовить к арене. Гуттаперчевая девочка быстро вошла в репертуар в группе гимнастов на шестах. Ее любили партнеры, ей аплодировала публика. Интересные гастроли, цветы, подарки… В двадцать Маша сорвалась с шеста и сломала ногу. Сложный перелом, отделение спортивной и балетной травмы, долгое и нудное лечение. Цирк пришлось оставить…