Конечно же, Виолетта не спала. Похоже, в квартире шел кутеж, потому что из-за плотно закрытой двери гостиной слышались возбужденные голоса. Леха не стал считать, сколько их там, и тем более афишировать свое вторжение, а сразу же забрался в крохотную кладовку. Рюкзак никто не трогал, его содержимое было в наличии, и, облегченно вздохнув, Саюшкин закинул драгоценный сидор за плечи.

Но уйти тихо и незаметно ему не удалось. Дверь гостиной кто-то отворил пинком, и в прихожую на четвереньках вошла, пятясь, голая мужская задница, притом без головы.

Голова не была видна по очень простой причине – ее закрывала весьма недурная женская фигурка, оседлавшая мужика по всем правилам конной выездки.

Все одеяние женщины состояло из тугого лайкового корсета, пояса и черных чулок. В руках она держала нагайку, которой время от времени довольно сильно стегала своего "жеребца", который дрыгал ногами и вполне натурально ржал.

Мать твою!.. – только и подумал совсем обалдевший вор, не в силах от изумления сдвинуться с места. Это что же такое творится!? Неужто Жужа на старости лет примкнула к садомазохистам? Ну и дела…

Леха ошибался. Это была не Виолетта. "Конь" развернулся с намерением прогалопировать на кухню, и любовники-извращенцы наконец узрели прилипшего к стене Саюшкина.

– Ой! – воскликнула голая наездница, но прикрыть свои прелести, как на ее месте сделала бы любая другая женщина, она не поспешила.

Мало того, в ее голосе Саюшкин почему-то не услышал и вполне уместного в подобной ситуации испуга.

– Люсик, это вы? – спросила женщина и продолжила, кокетливо улыбаясь: – Извините, мы тут немножко развлекаемся…

– Милена!?

– О, вы меня узнали! – торжествующе сказала подруга Виолетты. – Как это здорово.

Проходите, не стесняйтесь. Мы добрые и не кусаемся. Правда, мой жеребчик? – Она любовно потрепала за ухо своего "коня", который, как ни в чем ни бывало, взбрыкивал и мотал головой, будто отгоняя слепней.

– Да, моя любовь, – прогнусавил "жеребчик" и нахально подмигнул вору, все еще пребывающему в легком ступоре. – Захады, дарагой генацвалэ, гостем будышь, – пригласил он Леху, коверкая слова на грузинский манер.

– Нет, нет! Я… Мне пора… – Круто развернувшись, Саюшкин ринулся к двери.

– Люсик, погодите! – остановила его Милена. – Виола уехала на две недели к морю и просила передать, что вы можете по-прежнему жить у нее.

– Да, да, конечно… тронут. Спасибо. Я пошел…

– Извините за накладку! – прокричала Милена, когда Леха уже закрывал входную дверь. – В следующий раз будем договариваться!..

Она кричала еще что-то, но Саюшкин уже не слушал ее. На него вдруг напал приступ истерического смеха, и он, зажав ладонью рот, чтобы не заржать среди ночной тишины во весь голос, понесся вниз по ступенькам с максимально возможной скоростью…

Леха решил поехать в приют для бездомных собак, к Фольке, – чтобы занять у него немного денег на дорогу, так как карманы вора были пусты, а "зайцем" далеко не уедешь.

Он мог бы попросить взаймы у Валентины, но сама мысль об этом приводила его в смятение. Мужчина, который шакалит деньги у женщин – уже не мужчина. Это правило Саюшкин крепко усвоил еще с юношеской поры. А Лехе вовсе не хотелось выглядеть в глазах любимой женщины дешевым альфонсом.

Конечно же, Фольке уже не спал. Или еще не ложился спать. Одно из двух. Он устроился на диване и читал какой-то бульварный роман.

– Гутен абенд, геноссе! – бодро поприветствовал его Леха.

Фольке посмотрел в окно и невозмутимо ответил:

– По-моему, уже не вечер, а утро.

– Ты хочешь сказать, что пора пить чай? – достаточно прозрачно намекнул Саюшкин на то, что он голоден.

– Конечно… – Фольке безропотно встал и начал хлопотать возле плиты.

У него нашлись плавленые сырки, мед, печенье и даже лимон. Леха наливался чаем под завязку: когда еще придется отобедать. За легким трепом незаметно пробежал час. На дворе стало совсем светло.

– Пора собачек кормить, – сказал Фольке. – Еще будешь?.. – спросил он, указав на чайник.

– Уф-ф… – Саюшкин с удовлетворением похлопал себя по тугому животу. – Благодарствую, нет.

– Пойду… – Фольке начал натягивать на себя рабочий комбинезон.

– Макс, я к тебе по делу… – Леха, наконец, решился сказать главное.

– Ну?

– Я должен уехать из города. Срочно уехать. Мне нужны деньги. Немного…

– Сколько? – деловито спросил Фольке и достал портмоне.

Саюшкин назвал сумму.

– Держи… – Фольке вынул из портмоне несколько купюр и протянул их Лехе.

– Спасибо, Макс. Я верну долг, как только… В общем – верну. Не сомневайся.

– А я и не сомневаюсь, – невозмутимо ответил Фольке. – Может, отдохнешь, вздремнешь перед дорогой?

– Недосуг. Спешу на электричку. Бывай…

На всякий случай Саюшкин не стал выходить через калитку, а решил перелезть забор возле вольер. Кавказец Тугай следил за ним печальными глазами и по-собачьи жалобно вздыхал. Леха приветливо махнул ему рукой и вскарабкался сначала на дерево, а затем оседлал верх забора. Вскоре он очутился на тротуаре.

Отряхнувшись, вор осмотрелся. В это раннее время людей было немного, да и те кучковались метрах в пятидесяти от забора, на трамвайной остановке. Только возле киоска, который находился напротив ворот приюта для бездомных собак, околачивался какой-то подозрительный тип, но и он, кинув вороватый взгляд на Саюшкина, поторопился скрыться за строениями.

Леха не придал этому факту должного значения и бодро пошагал на остановку. И только когда вдалеке показался трамвай, он вдруг почувствовал неприятные покалывания между лопатками – будто десятки мелких иголочек поочередно и неглубоко впивались в кожу.

Ему хорошо было известно это ощущение, а потому Саюшкин, очутившись среди толпящихся на остановке людей, быстро оглянулся.

Худой и сутулый тип, который отирался возле киоска, что-то втолковывал двум здоровенным лбам; и тот, и другой были размером с комод. От нетерпения (или рвения) тип даже пританцовывал и нервно тыкал указательным пальцем в сторону трамвайной остановки.

Леха, наконец, узнал сутулого. Тузик! Это был его приятель и "коллега" – собачий вор, который крал псов для продажи в корейские рестораны. Он знал о дружбе Саюшкина и Фольке. Ему также был известен и адрес собачьего приюта. Тузик однажды пытался подбить к Лехе клинья – он предлагал часть беспризорных псов, выхоженных и откормленных Фольке, отправить на убой, а навар от сделки поделить пополам.

Но Саюшкин на такое предложение ответил единственно возможным для себя способом – съездил Тузика по морде. Все это случилось по пьянке, и ему казалось, что Тузик забыл об этом инциденте. Ан нет, поди ж ты… Заложил, сучара, по полной программе. Наверное, сутки напролет дежурил возле собачьего приюта, дожидаясь появления Саюшкина.