хорошенько, мальчик. Это не игра, а настоящая война, которая закончится для тебя только после смерти.

— Хорошая перспектива, — невесело усмехнулся Антон.

— Как есть. Решение принимать тебе. Я в свою очередь сделаю все, чтобы ты стал сильнее и прожил как можно дольше, — серьезно проговорил дед.

— Я уже сказал, что согласен и поворачивать назад не стану. Терять все равно нечего, а так, хоть весело будет. Если доживу до старости — найдется что рассказать внукам.

Усмехнулся на энтузиазм парня. Он еще не понял во что ввязался, но ничего — скоро осознает, тогда радости поуменьшится.

— Погодите. Если Ланцов «бессмертный», то, как мы с ним справимся?

— Очень просто, отрубим голову, — хмыкнул Петрович, — У Макса есть ритуальное оружие, специально созданное для убийства «бессмертных».

— Очень просто... — не удержавшись передразнил деда, — К этому гаду нужно еще подобраться, да так, чтобы он нас всех не прибил на месте.

— А вот этим я как раз и займусь. Конечно, потребуется время, чтобы из вас охламонов сделать приличных боевых магов, но это уже мелочи. Мы с вами никуда не торопимся.

— Это как посмотреть, — пробормотал я, — Мне срочно нужно в Рязань. Отцовский долг висит на шее как камень.

— Последний дар рода? — смекнул Ивлеев.

— Ага.

— Раз так, — пожевал нижнюю губу дед, — тогда предлагаю пересидеть здесь хотя бы пару дней, а потом выдвигаться. Макс?

— Пожалуй, двое суток роли не сыграют.

Я очень надеялся, что дядюшка за это время не нароет информацию о маленьком Сергее Романове.

— Вот и лады. Пошли спать. Завтра подниму рано. Будем начинать занятия. Негоже время терять.

— Погодите, а как же тетушка?

— А чего с ней? — удивился Петрович, обернувшись в нашу сторону.

— Я не могу ее оставить одну, — пробормотал парень.

— И не надо, — ответил тихо, но так, чтобы Антон услышал, — Пусть пока при нас находится, а то я заметил — у нее язык, как помело. Не хватало еще, чтобы Надежда начала трепаться на каждом углу.

— Она бы не стала, — серьезно ответил Антон, — иногда первое впечатление бывает ошибочно.

Меня слова парня не убедили, но это ничего не значило. Я уже примерно представлял, куда определить истеричную тетку нового друга, конечно, только в том случае, если все получилось бы так, как я планировал.

Заснул почти сразу, как только голова коснулась подушки, но поставил себе установку встать еще до рассвета.

Глаза открыл затемно. Зевнул во всю ширь, потер сонное лицо и направился в сени. Проходя мимо горницы, плеснул в стакан холодного морса и выпил залпом.

— Хорошо-о.

Уселся на деревянную скамейку, привалился к бревенчатой стене и снял с пальца родовое кольцо.

Пора было его зарядить.

Единственное на чего надеялся, что этот артефакт не сожрет всю мою энергию. Остаться без магической подпитки было равносильно самоубийству. Неизвестно еще, когда мне в следующий раз удастся затащить очередную девицу в постель, поэтому решил действовать очень осторожно, чтобы в любой момент прекратить подачу энергии.

Внимательно осмотрел кольцо и хмыкнул. Если бы не мой дар лицезреть плетения, ни за что бы не понял, как напитать артефакт силой. Сейчас же, я прекрасно видел угасшие, очень тонкие нити конструкта, опутывающие перстень. Поднёс ближе к глазам, чтобы как следует его рассмотреть и найти место сочленения.

— Ага, вот ты где, — пробормотал довольно и начал потихоньку направлять туда энергию.

Почему-то ничего не получалось. Поток, который я из себя выпускал, был намного больше входного отверстия и просто-напросто обтекал артефакт со всех сторон, уходя в пространство.

— Вот ведь засада, — рыкнул недовольно, стараясь уменьшить размер подаваемой энергии и превратить ее в тончайший луч, но как бы ни старался, добиться результата не смог.

Скрипнула дверь, и в сени заглянула лохматая голова деда.

— Ты чего это тут?

— Аа-а, — досадно махнул рукой, — пытаюсь зарядить артефакт.

— И как? Удачно?

— Будто по моей роже не видно?

— Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть.

Новоявленный учитель подошел ближе и взяв в руки кольцо, повертел в разные стороны.

— Интересная вещица. Родовая?

— Ага.

— Двунаправленная. Атака и защита одновременно, да резерв довольно большой, — констатировал Николай Петрович

Ясное дело, самого плетения он не видел, но зато ощущал исходящую от него силу, сходу определяя направление действия.

Интересно, как это у него получалось?

Понятно, что своих секретов дед раскрывать бы не стал, но и я тоже не собирался говорить что умею видеть чужие плетения.

— Объясни, как именно работаешь с энергией, может и подскажу чего путного.

Поняв, что у меня проблема с дозированием энергии, крякнул и покачал головой.

— Оставь пока свой артефакт. Без толку это. Начнем учиться, глядишь, через месяц-другой что и получится.

Такой ответ меня не устроил. Слишком долго ждать.

— Николай Петрович, может тогда ты подсобишь, зарядишь хотя бы наполовину.

— Как ты это себе представляешь? Родовой перстень...

— А в чем проблема? — не понял я.

— В том, что напитать его силой может только кто-то из клановых магов. Тот, кто завязан на служение твоему роду. Посторонний этого сделать не сможет. Попади сейчас это кольцо кому-нибудь в руки — окажется ненужной безделушкой.

— А если бы оно было заряжено? Им мог бы воспользоваться кто-то чужой?

— Вполне, но только до тех пор, пока не разрядится.

— Ясно.

С одной стороны это было очень даже хорошо, а вот с другой... Родовой артефакт сейчас и для меня был бесполезен, но я не намеревался ждать так долго. Два-три месяца меня совершенно не устраивали, я собирался сократить их примерно до двух недель, а значит — придется заниматься во много раз больше и не только во время занятий с Петровичем, но и самостоятельно нарабатывать навыки.

— Давай-ка на улицу выходи, а я пока второго ученика разбужу, — проворчал учитель.

— Уже не надо, — усмехнулся в ответ, заслышав недовольное бормотание и визгливые женские нотки, — Антоха проснулся, и кажется, не только он один.

Голоса начали приближаться, и я быстро шмыгнул за дверь.

Ну его на фиг!

Пускай дед разбирается. Не готов я с утра пораньше слушать претензии Ивлеевой.

Не знаю, каким образом, но Петровичу удалось угомонить разбушевавшуюся женщину, и вскоре после того, как он издал рев раненого