Аврора!

Я прошу Вас прекратить упоминать – чтобы вернуть меня – о Вашем состоянии и о ребенке, которому предстоит родиться и которого я совершенно не хотел. Вы не настолько наивны, чтобы не понимать, к каким последствиям может привести та женская податливость, которую Вы весьма охотно проявляли по отношению ко мне.

Я в настоящее время уже остепенился, обзавожусь хозяйством и собираюсь в ближайшее время жениться.

Остаюсь Вам очень признательным.

Антуан Карро де Лере

Получалось, что шевалье Антуан Карро де Лере был именно таким, каким его описывал господин де Бросс! Он был соблазнителем, совратителем, развратником и… лжецом! Убивать его за это, конечно, не стоило, однако он не был достоин того, чтобы она, Сюзи, так сильно дорожила памятью о нем.

Откровения господина де Бросса повергли Сюзанну в состояние подавленности, из которого Кимбе потом никак не удавалось ее вывести. Она потеряла аппетит, и у нее пропала всякая охота чем-либо заниматься.

Она уже не горела желанием опубликовать свою книгу – произведение, над созданием которого работала более трех лет, которое потребовало от нее концентрации всех усилий и которое заставило время течь незаметно для нее. Ее апатия подогревалась также тем фактом, что она получила отказ от издателя Венсана. Она даже решила, что стиль ее повествования был банальным, а содержание – не способным вызвать у кого-либо интерес.

Кимба всячески пыталась убеждать ее, что книги подобного содержания сейчас пользуются большой популярностью и что знаменитое произведение Даниеля Дефо ничуть не лучше того, что написала она, Сюзи. Однако усилия Кимбы были тщетными: Сюзанне, казалось, даже нравилось пребывать в состоянии апатии. А еще ее охватили сожаления: она жалела о том, что ответила отказом на предложение Ракиделя жениться на ней, считая непреодолимым препятствием к этому ту клятву, которую она дала возле трупа своего мужа. Муж этот, как выяснилось, был по отношению к ней изменником! Если бы она согласилась на сделанное ей предложение, Томас, возможно, остался бы рядом с ней: он, возможно, решил бы отложить выполнение того задания, которое, похоже навсегда отняло его у Сюзанны… Она мысленно одернула себя: что за иллюзии опять одолевают ее?! Ракидель в любом случае уехал бы выполнять свое задание! Он был больше верен франкмасонству, нежели тому слову, которое он дал женщине. Значит, и он был по отношению к ней изменником!

Все представители сильного пола теперь становились в ее глазах под стать один другому. Они были той категорией людей, с которой ей следовало отныне поменьше общаться. Она упрекала себя за то, что не сумела полюбить Элуана де Бонабана, у которого не было недостатков и пороков, свойственных другим мужчинам.

Ей, конечно, следовало радоваться тому, что теперь она избавилась от соглядатаев, подсылаемых господином де Броссом, который, как выяснилось, впал относительно нее в заблуждение. Однако она также понимала, что ей следует опасаться проницательности нового интенданта юстиции и полиции, насчет которого ее предостерег Элуан де Бонабан. Во время разговора с Элуаном она, твердо веря в то, что ее покойный муж был честным человеком, не придала большого значения этому предостережению, подумав, что Антуан не мог быть причастным к преступлениям, тем более что он сам стал жертвой покушения. Если королевская полиция хотела взяться за дуэлянтов, то ей следовало бы в первую очередь начать разыскивать господина де Бросса! Теперь же, когда ей, Сюзанне, стало известно о склонности шевалье к обману и надувательству, она уже не могла быть уверенной в том, что он не встрял в какую-нибудь скверную историю.

Избавившись от соглядатаев, подсылаемых к ней господином де Броссом, она теперь должна была бояться доносчиков господина де Боннея.

Сюзи не покидала своего жилища в течение нескольких недель. Затем, в мае, под давлением Кимбы, целыми днями уговаривавшей ее издать свое произведение (почему бы и в самом деле не напечатать его в Нидерландах, если его не хотят парижские издатели?), она решила перечитать текст и отредактировать его. Кое-где она добавила немного иронии (чтобы прельстить приверженцев Вольтера), в других – похвально отозвалась о том, как талантливо организована работа по освоению территорий Новой Франции (чтобы угодить политикам). Гораздо более подробно, чем раньше, она написала о том, как вырабатывался план абордажа «Нины» (чтобы вызвать интерес у тех, кто хотел поучаствовать в морских сражениях). А еще она перечислила все цветы, деревья и прочие растения, которые встретились ей возле байу (чтобы обогатить новыми знаниями любителей ботаники).

Она внесла множество изменений, и, когда закончила, заявила Кимбе, что уж теперь-то она своим произведением довольна.

Она также придумала другое название: «Коварство океанов». И добавила к нему подзаголовок в обычном для такого рода книг стиле: «Повествование о рискованных путешествиях по различным частям Атлантического океана – от Гибралтарского пролива до берегов Новой Франции».

Сюзи решила обзавестись литературным псевдонимом, опасаясь, как бы ее настоящее имя не привлекло к ней совсем ненужное ей внимание, и осознавая, что женщина вряд ли может рассчитывать на какой-либо успех у читателей. Она выбрала для себя следующий псевдоним: Антуан Трюшо де Реле. Тем самым она взяла для псевдонима мужское имя и добавила к нему собственную девичью фамилию и своего рода анаграмму[124]фамилии по мужу. Кимба такой псевдоним одобрила.

Снова облачившись в одежду шевалье Карро де Лере, Сюзи отправилась к господину Ипполиту-Луи Герену – издателю, находившемуся на улице Сен-Жак. Она принесла ему двести страниц, исписанных ее убористым и энергичным почерком. Издатель начал читать: прочел несколько строк, затем – несколько абзацев, затем – несколько страниц. Автор молча ждал. Наконец Ипполит-Луи Герен, оторвавшись от рукописи, восторженно заявил, что он уже давно надеялся, что кто-нибудь принесет ему произведение, которое могло бы соперничать с «Робинзоном Крузо» Даниеля Дефо. И вот такое произведение попало к нему в руки!

Его отнюдь не удивило желание автора взять себе псевдоним: это было обычным делом.

Кимба, получается, оказалась права!

– Больших денег я вам, шевалье, не обещаю, – заявил издатель, – но вот большая слава вас, возможно, и ждет… Прежде чем напечатать это ваше произведение, я его с удовольствием прочту.

Сюзи после этих слов лишь с трудом сдерживала свою радость и умеряла свою гордость от осознания того, что ее труд напечатают и что стиль и содержание ее книги уже вызвали похвалу.

Была немедленно заключена сделка: для начала книга будет издана тиражом в восемь тысяч экземпляров и форматом в восьмую долю большого бумажного листа. Переплет будет простеньким, но изящным, а текст украсят четыре иллюстрации в виде эстампа[125]. Иллюстрации эти закажут в мастерской господина Боннара, которая расположена на той же улице буквально в двух шагах и в которой умеют искусно изображать пейзажи и персонажей, фигурирующих в книгах. Имя автора будет напечатано на обложке, обрезе и форзацах[126]книги. У книги будет фронтиспис[127]в виде эстампа, изображающего Гермеса, летящего между сушей, морем и небом, покрытым грозовыми облаками.