Трюшо де Реле, создавая свое произведение, не обошелся без лукавства: он, безусловно, реалистично обрисовал персонажей, описал пейзажи, рассказал о различных перипетиях, но при этом допустил некоторые вольности в отношении правдивости повествования. Он, например, утаил, какого он на самом деле пола. В рассказе о своем плавании на «Шутнице» он опустил некоторые эпизоды своего общения с капитаном Ракиделем, изображенным в качестве доблестного корсара. Автор умышленно не упомянул матроса Клода Ле Кама, который дал ему кличку Сюзон Щелкни Зубками и который его впоследствии жестоко обманул. Зато, чтобы позабавить читателя, автор подробно описал домогательства, которым он подвергся со стороны Сагамора – единственного обитателя одного из Гренадинских островов, куда он, автор, угодил в результате кораблекрушения. Он также подробно остановился на том, как обращаются с рабами во французской колонии Луизиана, поскольку надеялся тем самым вызвать негодование по отношению к торговле неграми, захватываемыми в Африке и перевозимыми на невольничьих судах в Америку. Автор не преминул рассказать и о том, как во время кораблекрушения его спасла негритянка, ранее насильно увезенная из Гвинеи в Луизиану и проданная там, как продают мебель или тягловый скот. Описание Кимбы в книге было очень трогательным.

Повествование заканчивалось прибытием в Сен-Мало:

Таким образом, побывав в роли сначала корсара, а затем корабельного писаря и потерпев кораблекрушение, я избежал коварства океанов и вернулся во Францию, в которой когда-то родился на белый свет.

Эта страна показалась мне гораздо более гостеприимной по сравнению с теми уголками мира, в которых мне удалось побывать.

Однако какой-то чертенок – а может, ангел-хранитель? – приставленный к моей особе, опять шепчет мне на ухо, что меня уже ждут новые горизонты, что зов морских просторов заглушить в себе невозможно и что было бы почетно и похвально начать борьбу против тех, кто присвоил себе право порабощать других людей…

Во вступлении к книге было отмечено, что она посвящается «капитану де Лепине – хорошему человеку, большому любителю литературы и опытному мореплавателю; господину Ле Мону де Бенвилю, бывшему губернатору Луизианы и тоже хорошему человеку, отличающемуся просвещенным умом и щедрым сердцем».

Оставив свою рукопись у издателя, Сюзи решила снова начать появляться в свете.

В течение июля по Парижу разнеслась весть о том, что издатель Герен недавно пустил в продажу одну книгу, которая вызвала большой ажиотаж. Ее автор – некий Трюшо де Реле – был никому не известным автором, который, однако, обладал талантом по части описания экзотических приключений. Люди начали буквально вырывать друг у друга из рук «Повествование о рискованных путешествиях по различным частям Атлантического океана – от Гибралтарского пролива до берегов Новой Франции».

Все бросились на улицу Сен-Жак, и в книжной лавке господина Герена вскоре полностью распродали весь тираж. В Версале все придворные считали своим долгом продемонстрировать королю, что у них есть экземпляр этой книги, поскольку она очень понравилась молодому монарху и его новоиспеченной супруге, которая, читая это произведение, совершенствовала знание французского языка.

Шевалье де Лере получил от издателя причитающуюся ему долю прибыли, полученной от продажи книги. Это было для него как нельзя кстати: за прошедшие четыре года того золота, которое лежало в тяжелом сундуке, заметно поубавилось. Решив как-то раз подсчитать, сколько у нее еще осталось монет, Сюзи нашла пергамент, который ей вручил четыре года и несколько месяцев назад Сагамор и о котором она уже совсем забыла. Развернув пергамент, она стала его внимательно рассматривать. Это была всего лишь половина некогда единого куска пергамента (вторая половина была попросту оторвана), исписанного непонятными кабалистическими символами. На каком, интересно, континенте и на берегах какого океана могли быть закопаны в землю упомянутые Сагамором сокровища?

Неужели все тот же чертенок – или ангел-хранитель? – приставленный к ее особе, и в самом деле опять шептал ей на ухо, что ее уже ждут новые горизонты? Чтобы не идти на поводу ни у того и ни у другого, она положила пергамент обратно в сундук, из которого его достала.

Несколькими днями позже в дом Сюзанны на улице Сен-Мерри постучался королевский посыльный: он принес письмо, адресованное господину Трюшо де Реле.

Тот, кто теперь носил это имя, вскрыл под невозмутимым взглядом посыльного письмо, сломав сургучную печать с королевским гербом, и стал читать:

Мы, Людовик, король Франции, просим господина Трюшо де Реле соизволить появиться при нашем дворе в Версале в ближайшую субботу после вечерни, чтобы лично рассказать нам о приключениях, которые он описал в своей книге. Нам также будет любопытно взглянуть собственными глазами на чудо – дикарку, которая, как нам докладывают, знает абсолютно все и о Монтене, и о Ронсаре.

Господина Трюшо де Реле и сопровождающую его туземку привезут к нам на карете. Мы будем ждать их с превеликим нетерпением.

Посыльный молча ждал ответа, который ему тут же был дан:

– Пожалуйста, передайте королю Франции, что мы с Кимбой – его исключительно покорные подданные и что мы явимся в назначенное время туда, где он хочет нас видеть.

В следующую субботу новоиспеченный, но уже успевший прославиться писатель и негритянка сели в карету, украшенную большими красивыми перьями и сопровождаемую четырьмя выездными лакеями. Шевалье был облачен в одежду, которая ему очень шла: куртку, камзол, короткие штаны (все это было срочно сшито из зеленого бархата по заказу шевалье портным с улицы Сен-Мерри). Негритянка собиралась предстать перед королем и его придворными в платье из красного атласа, каркас-панье которого был изготовлен из пластин китового уса. Она отказалась надевать парик, открыв всеобщему обозрению свои курчавые волосы, вызывавшие у всех удивление.

Обе подруги еще издали разглядели из окошек кареты гармоничные очертания дворца. Лошади подвезли карету к величественным воротам, над которыми красовалась искусно изготовленная позолоченная корона. Когда карета остановилась в ожидании того, когда эти ворота перед ней раскроют, какой-то нищий в лохмотьях, который просил милостыню, сидя перед решетчатой оградой неподалеку от ворот, неожиданно вскочил. Выставив руку в сторону Сюзанны, на голове которой красовалась элегантная мужская треуголка, он крикнул:

– Ты поднимаешься на борт какого-то странного судна, Сюзон Щелкни Зубками! Скоро ты уже будешь скучать по коварству океанов и компании матросов!

Сюзи, вглядевшись, увидела, что этот нищий – не кто иной, как Клод Ле Кам. Поначалу она, правда, подумала, что ей это только чудится: возможно, в ее рассудке, встревоженном тем, что ее ждет за этой оградой, рождались какие-то абсолютно нелепые видения. Как эта морская птица могла оказаться здесь, вдали от своей родной стихии? Пока Сюзи пыталась отогнать от себя это видение, лошади снова пришли в движение и доставили карету на почетный двор, посреди которого всех прибывающих встречала конная статуя Короля-Солнца – Людовика XIV.