Белая армия отходила, в отчаянии расстреливая оставшиеся снаряды по крестьянским хатам. Махно не без оснований считал, что во многом крушение белого движения — заслуга его повстанческой армии: «Золотопогонники чуть было не вошли в Москву, и если бы не повстанцы, то над революционной Россией уже давно развевался бы трёхцветный самодержавный флаг»[618].

Но благодарности не было. 11 декабря 1919 г. Реввоенсовет республики издал приказ Южному фронту «О мерах преодоления партизанства». В нём говорилось: «Армии Южфронта всё больше входят в область украинского партизанства. Практическая политика в отношении партизанства и добровольчества получает огромное значение: от неё зависит не только наша победа над Деникиным, но и вся дальнейшая судьба Советского режима на Украине. Необходимо немедленно же принять ряд мер, которые исключили бы возможность повторения всех явлений, которые погубили Советскую Украину в прошлый раз»[619]. Что же погубило Советскую Украину в 1919 г.? Неужели продразвёрстка, игнорирование национального фактора, произвол коммунистических чиновников и ВЧК, низкая боеспособность регулярных частей РККА? Нет, с точки зрение Л. Троцкого и С. Каменева, подписавших документ, всему виной заражение Красной армии партизанщиной, которое теперь следует предотвратить любой ценой.

Для этого «необходимо прежде всего обезопасить Красные полки, передвигающиеся по Украине, от заражения партизанством и Махновщиной. С этой целью:

а) вести широкую устную и печатную агитацию, выясняющую преимущество правильной Армии над повстанческими отрядами, использовав примеры прошлого для выяснения предательской роли Махновцев и Махновщины.

б) очищать вступающие в Украину части от недисциплинированных и склонных к партизанству комиссаров, командиров и членов коммунистических ячеек»[620]. Пока рубились с белыми на подступах к Курску и Орлу, они были хороши, но теперь всё меняется — на заразной украинской почве армия может выйти из-под контроля. Да и частично разойтись, вместо того, чтобы идти дальше на Кавказ и на Крым:

Пунктом 2 приказа запрещалось принимать в красные части добровольцев — всех требовалось переправлять в тыловые части.

К ликвидации партизанских отрядов следовало готовиться заранее, о чём говорилось в п. 3: «Особому отделу совместно с Политотделом выслать в район действия повстанцев значительное число своих агентов из надёжных, преданных и тактичных работников. Этим товарищам войти в состав партизанских отрядов для того, чтобы изнутри ознакомиться всесторонне с характером каждого отряда и взаимоотношением в нём разных групп и лиц. Этим агентам со всей необходимой осторожностью вести в партизанском отряде агитацию, поясняющую преимущество регулярных частей над отрядами».

Повстанцы не должны были действовать против белых совместно с красными: «4. Принять за твёрдое правило, что партизанский отряд перестаёт быть боевой частью после того, как он оказался по сию сторону линии неприятельского фронта и входит в непосредственное соприкосновение с нашими частями. С этого момента он становится только материалом для переработки, с каковой целью отводится в наш тыл и передаётся управлению формирования (негодные элементы изгоняются, командный состав обновляется, вводится необходимое число коммунистов, обучение происходит с необходимой энергией). Отдельным, наиболее боевым отрядам может быть предоставлено право проникнуть в тыл противника. Ни в к коем случае партизанским отрядам, как таковым, не может быть предоставлено право сражаться в рядах Красной армии»[622].

В отношении разоружаемых повстанцев должна была проводиться политика кнута и пряника. Никакого снабжения повстанцев до полного подчинения. Хороших парней, готовых подчиняться, следовало награждать боевыми подарками, а если особенно отличились в борьбе с белыми — то и орденами Красного знамени. А «негодные элементы должны исключаться из частей, переводиться в штрафные роты, в тыловое ополчение или передаются в руки военных трибуналов» (п.5). Не подчиняющихся — карать в 24 часа, разоружая силами надёжных частей (п.6.)[623]. Легко написать, трудно сделать.

Сложность — в самом украинском крестьянстве: «Ввиду того, что партизанские отряды в Украине легко возникают и исчезают, растворяясь в месте вооружённого крестьянского населения, основным условием успеха борьбы с партизанством является БЕЗУСЛОВНОЕ и ПОГОЛОВНОЕ РАЗОРУЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ». С помощью оплаты сданного оружия и штрафов за несданное, агитации и обысков, круговой поруки, заложничества и расстрела виновников[624].

Мотивируя суровое отношение к партизанам в докладе VII съезду советов, Троцкий утверждал: «Исключительно быстрый темп наших неудач на Украине объясняется теми же причинами, что и темп наших успехов: крайней неустойчивостью украинской почвы… И если мы позволим украинскому партизанству застояться в надежде, что из него сложится украинская армия, мы во второй раз погубим Советскую Украину — на этот раз надолго». Это касается не только украинского партизанства, но и партизан Северного Кавказа и Сибири. Но в первую очередь — махновцев, которые после поражения Деникина станут «смертельной опасностью для рабоче-крестьянского государства»[625]. Никакого чувства благодарности к махновцам за помощь против Деникина быть не может.

Разработанный на основании махновского опыта приказ 11 декабря был распространён и на Сибирь, где, по словам члена Сибревкома В. Косарева, «дело пахло Украиной», так как среди партизан много анархистов и эсеров[626].

В Сибири отношение коммунистов к партизанам диктовалось украинским опытом. «Опыт прошлого свидетельствует, что партизанские отряды, включая в себя очень часто элемент не только чисто идейных бойцов, но зачастую ничего общего с ним не имеющий… оказались в моральном отношении вредными, а в военном — малоустойчивыми»[627], — инструктировал начальник полевого штаба Реввоенсовета республики начальника штаба 5 армии. Поэтому партизаны (несмотря на «выгодные отличия сибирских партизан от южных»[628]) могут служить в красной армии только после переформирования — не со своими прежними боевыми товарищами.