–Она делала нечто подобное и раньше. Однажды она передала записку через доставщика. Несколько месяцев назад она позвонила мне среди ночи и сказала, что хочет вернуться домой.

–Что вы сделали?– спросила Андреа.

–Я подключила Джека. Надо отдать ему должное, он оба раза приехал и попытался поднять шум. Но Стар не стала сотрудничать. Она никогда не сотрудничает. Я думаю, ей это нравится – внимание. Мой терапевт говорит, что она что-то получает от этого. Люди ничего не делают просто так, не надеясь получить что-то взамен. Даже если будут негативные последствия. А знакомое и понятное успокаивает.

–А что насчет…– Андреа не знала, как сформулировать вопрос, поэтому задала его в лоб:– Вы же пытались похитить ее и отвезти к депрограммеру?

–Пыталась,– Мелоди слабо улыбнулась. Она взяла пластинку из рук Андреа и использовала ее как повод сменить тему.– Живое выступление Джинкс в Монтерей. «Дафна» при участии Стефана Граппелли. Вы любите джаз?

Андреа покачала головой.

–Мой отец его обожает.

–Извините, дамы.– Байбл заглянул в свой личный телефон.– Это моя жена. Не могу проигнорировать ее звонок. Если вы не возражаете, я отойду.

–Пожалуйста.– Мелоди поставила пластинку на полку, а Байбл вышел через кухню. Она снова вгляделась в снимок Стар с мукой. Прежде чем Андреа успела остановить ее, она перелистнула к предыдущему фото.

Впалое лицо Элис Полсен заполнило экран.

Стеклянные глаза. Провалившиеся щеки. Засохшая пена у синих губ. Возгласа ужаса не было.

Мелоди листнула еще назад и еще. Она казалась совершенно равнодушной, когда смотрела на алые пролежни на лопатках Элис Полсен. На ее острые ребра. На обломанные ногти. На светлые синяки вокруг ее запястий.

Мелоди спросила:

–Вы знаете, что синяки на запястьях и вывихи – это одни из самых распространенных признаков домашнего насилия?

Андреа захотелось снова погладить собственное запястье.

–Это мне сказал мой терапевт. Такая маленькая часть тела, а столько нервов, костей и связок. Тебя хватают за него, и с тобой можно делать все что угодно.

Андреа знала, насколько это уязвимое место, но она никогда не думала об этом с точки зрения домашнего насилия.

–Так все и началось у Стар. Однажды она пришла домой с перевязанным запястьем. Это был пик ее зависимости. Я не хотела знать, как это произошло. Я была слишком занята домом матери и попытками понять, как жить дальше.

Андреа не пыталась найти ей оправдание, потому что знала, что Мелоди их не примет.

–Дин – животное, как и любой мужчина, который обижает женщину. У них есть инстинкт, который подсказывает начинать медленно. Схвати ее за запястье и посмотри, сойдет ли тебе это с рук. Потом – за руку или за плечо. И вскоре руки уже будут у нее на шее. Они хорошо знают, кто будет держать рот на замке и все стерпит.

Глаза Мелоди снова опустились на телефон. Она нашла первую сделанную Андреа фотографию Элис Полсен, лежащей обнаженной посреди поля. Слезы Мелоди и так не останавливались, но теперь они полились настоящим потоком, заливая воротник рубашки.

Она сказала:

–Однажды это будет Стар, и я ни хрена не могу с этим поделать.

Андреа попыталась осторожно забрать телефон, но Мелоди наконец вскрикнула – только не от ужаса, а от удивления. Она пролистнула фотографию еще раз и обнаружила снимок подписанного от руки сборника, который был на коллаже Джудит.

–Господи, я совсем об этом забыла!– Она протерла глаза.– Где вы его нашли?

Андреа инстинктивно прикрыла Джудит.

–В коробке с вещами Эмили у Вонов.

–Ах, ну конечно,– Мелоди легко приняла это объяснение.– Мне не разрешали разговаривать с Эмили, но я оставляла такие сборники в ее почтовом ящике каждые несколько недель. Это последний, что я записала для нее, прежде чем ее убили. Вы только посмотрите на этот дурацкий почерк. Я хотела скрыть, что это я, на случай, если моя мать каким-то образом обнаружит, что я ее не слушаюсь.

Андреа сделала вид, что читает текст, хотя уже выучила его наизусть.

–Вы хорошо знали Эмили?

–Не так хорошо, как хотела бы. Она была потрясающей девушкой, но у нее была своя компания. Нас объединяла любовь к музыке. Это такая трагедия, что ее больше нет, а Дин Векслер до сих пор ходит по этой земле.

Андреа решила задать Мелоди несколько вопросов.

–Я много слышала о том, что Эмили употребляла наркотики.

–Полная хрень.– Мелоди наконец отдала ей телефон.– Не поймите меня неправильно, никто из нас не «сказал “нет” наркотикам», но Эмили никогда не увлекалась ничем тяжелым. Ненавижу говорить, как моя мать, но она связалась с дурной компанией.

С этим Андреа не могла не согласиться.

–У вас есть какие-нибудь теории по поводу того, кто ее убил?

–Ну…– Мелоди вздохнула.– Похоже, все думают, что это был Клэй. Посмотрите, что он начал творить после того, как уехал из города. Если это не паттерн поведения, то я не знаю, что тогда.

–У Рики Фонтейн есть своя теория.– Андреа заметила, как Мелоди изогнула бровь, когда услышала имя Рики.– Она думает, что это сделал Джек Стилтон.

–Чушь собачья!– Громкий смех Мелоди наполнил комнату.– Рики такая лживая сука. Они всегда ненавидели Джека. И я действительно имею в виду всегда – еще с детского сада. Нардо, в частности, находил какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы мучать его. Эмили ненавидела его за это. Она всегда заступалась за Джека. Он ни за что и пальцем бы ее не тронул.

Андреа вспомнила о судебном запрете.

–Рики может быть очень злопамятной.

–Преуменьшение года. Единственное, что когда-либо заботило Рики Блейкли,– это Нардо Фонтейн. Она помешана на нем, а он никогда не упускал возможности поизмываться над ней.– Руки Мелоди опять уперлись в ее бедра.– По крайней мере раз в неделю Нардо объявляется поздно вечером в этом дурацком дайнере. Он тащит с собой Стар, чтобы она была его зрителем. Это все просто отвратительно, но, как я уже сказала, они все что-то получают от этого. А знакомое и понятное успокаивает.

Впервые Андреа засомневалась в правдивости слов Мелоди.

–У Рики пожизненный судебный запрет. Она не может подойти к Нардо ближе чем на двадцать футов.

–Мне тоже законом запрещено приближаться к ферме, но я была там этим утром,– отметила Мелоди.– Этот запрет не имеет значения, если никто не приходит сообщить о его нарушении.

Андреа не могла сказать, что Мелоди была не права.

–Могу я спросить вашего мнения по поводу еще кое-чего, что сказала мне Рики?

–Ну, как видите, я в ударе,– призналась Мелоди.– Так что вперед.

–Она сказала, что то, что происходит на ферме,– это то же дерьмо, что произошло с Эмили сорок лет назад.