Хьюберт Уолтер изучал кипу документов, когда в его частные покои провели двух «торговцев». Он посмотрел на одного, потом – на второго и щелкнул языком:

– Долго же вы добирались!

Фульк припал на одно колено и поцеловал перстень архиепископа, потом поднялся и сделал шаг назад.

– Но теперь я здесь, – сказал он, выбивая из котты песок и пыль. – Где она?

Брови Хьюберта Уолтера поползли к высокому обрамлению тонзуры.

– Полагаю, в женских покоях, с королевой и ее фрейлинами, – столь же лаконично ответил он и пригласил гостей сесть. – Король и королева прибыли вскоре после полудня. Думаю, не надо объяснять, насколько опасно ваше присутствие здесь и для вас, и для меня. Вас запросто могут узнать, несмотря на этот маскарад.

Фульк понимал, что Хьюберт рискует не меньше, чем он сам.

– Я не собираюсь задерживаться ни на секунду дольше, чем это необходимо, – заверил он. – Но поскольку вы сами меня вызвали, то, полагаю, хотите мне помочь.

– Не то чтобы хочу, – с мрачным видом уточнил Хьюберт, – но мой долг – выполнить последнюю волю брата, и я искренне люблю свою невестку. Я не желаю, чтобы Мод продали, дабы потворствовать амбициям ее отца или удовлетворить похоть короля.

– Я никогда… – начал было Фульк, но архиепископ остановил его, подняв руку, и продолжил:

– С другой стороны, не пристало мне помогать человеку, который оскверняет аббатства, связывает непорочных братьев, словно рождественских каплунов, и богохульствует, переодеваясь в монаха.

– Я от души раскаялся во всех этих грехах, и на меня наложили епитимью, – ответил Фульк, стараясь, чтобы его слова прозвучали искренне, хотя он и беззастенчиво врал. – Я знаю, это не оправдание, но в тот момент у меня просто не было выхода, я спасал жизнь своих людей. – Он развел руками в знак того, что откровенен с архиепископом. – Я искренне соболезную вам и сам глубоко скорблю о смерти вашего брата. Он был мне добрым другом и наставником.

Хьюберт чуть смягчился:

– Я знаю, что вас связывали давние дружеские отношения и что Теобальд высоко тебя ценил. – Архиепископ вздохнул и покачал головой. – Может быть, даже слишком высоко. В день своей смерти он отправил мне последнее письмо, в котором настоятельно просил: если Мод будет поставлена перед необходимостью повторно вступить в брак, сделать все от меня зависящее, чтобы она вышла за тебя. Похоже, Тео думал, что и ты не будешь возражать. – Хьюберт бросил на Фулька оценивающий взгляд. – Он когда-нибудь говорил с тобой на эту тему?

Под его пристальным взглядом Фульк покраснел.

– Нет, не говорил. – Фицуорин неловко кашлянул. Рассказала ли Мод Теобальду о том, что произошло в Хигфорде? Вероятно, рассказала.

– Однако мой покойный брат не ошибся в своих предположениях?

«В Судный день и то будет легче», – подумал Фульк, не зная, куда деваться от смущения.

– Не ошибся, – сказал он и решил на этом остановиться.

Хьюберт Уолтер – умный человек и вряд ли нуждается в дополнительных объяснениях.

Архиепископ еще несколько секунд пронизывал Фулька взглядом, и один лишь Бог знает, что он при этом думал. А затем потер переносицу и устало вздохнул:

– Как ближайший родственник Мод, ее отец имеет право заплатить пошлину, чтобы взять овдовевшую дочь и доставшиеся ей земли под свою власть, пока не найдет ей подходящего мужа. Мужчине, который посватается к Мод, потребуется согласие ле Вавасура, и заплатить за него придется дорого.

– Чем заплатить? Наличными? – фыркнул Фульк.

Хьюберт в размышлении потер свои многочисленные подбородки:

– Думаю, если ле Вавасур решит, что потенциальный зять в будущем сможет отплатить ему землями и почетом, долговой расписки будет достаточно. Он уважает влиятельных людей.

Последние два слова Хьюберт Уолтер особо выделил, и взгляд его был многозначителен. Он ни за что не стал бы говорить это открытым текстом, но Фульк и так прекрасно все понял. Если он хочет заполучить Мод, придется запугать ле Вавасура и выбить у него согласие. Любопытно, сколько тонкостей и дополнительных оттенков скрывается в нашем языке, на котором мы говорим каждый день. Лесть, дипломатия, агрессия, насилие. На каком языке нужно обращаться к Мод и как она ответит? Что, если она откажет ему? Залепит пощечину и с презрением назовет вором, оскверняющим могилу? Но с другой стороны, особо выбирать вдове не приходится. Выйти за Фулька Фицуорина всяко лучше, чем оказаться во власти ле Вавасура или Иоанна.

– Мне необходимо поговорить с Мод и встретиться с ее отцом, – решился Фульк.

– Это можно устроить.

– И очень может быть, что после этого мне потребуются услуги священника.

На круглом лице Хьюберта Уолтера появилась холодная улыбка.

– И это тоже не проблема, – сказал он.

Вскоре после обеда Робер ле Вавасур пришел в частные покои Хьюберта Уолтера, дабы обсудить вопрос о цене его дочери на брачном рынке. Эту тему поднял сам Хьюберт, когда все собрались за обедом. Он попросил, чтобы ле Вавасур нанес ему приватный визит: дескать, необходимо обсудить будущее молодой женщины и прийти к соглашению.

– Если Мод просила вас взять ее под крылышко, можете зря не сотрясать воздух, – откровенно заявил ле Вавасур, едва переступив порог. – Я ее отец, и право опекунства принадлежит мне.

С небрежностью почти оскорбительной, он преклонил колено перед Хьюбертом и поцеловал воздух над перстнем, знаком архиепископского сана.

– Я не подвергаю сомнению ваши права, – мягко сказал Хьюберт. – Вам следует поступать так, как вы считаете подобающим.

– Ха, с чего это, интересно, вы вдруг сменили песню?! Всего лишь два дня назад вы, помнится, настаивали, что Мод должна остаться у вас.

– Я беспокоился о ее благополучии.

– А теперь больше не беспокоитесь?

Ле Вавасур прошел в комнату и, не дожидаясь приглашения, уселся на обитую мягкой тканью скамью.

– О нет! Мысли о Мод по-прежнему сильно занимают меня.

Хьюберт подошел к сундуку, стоящему у стены, и, в отсутствие слуг, сам наполнил вином три кубка.

– Позвольте поинтересоваться, какую сумму вы бы сочли приемлемой, дабы позволить Мод выйти замуж за того, кого она выберет?

Ле Вавасур прищурился:

– А почему вы спрашиваете?

– Допустим, из любопытства.

– Все будет зависеть от жениха. – Барон взял кубок, протянутый ему Хьюбертом, и жадно отхлебнул превосходного красного вина. – Вы, кстати, не первый, кто поднял сегодня на эту тему.

– Вот как?

– Перед самым обедом ко мне подошел Фалько де Броте и попросил руки Мод. – Ле Вавасур бросил на архиепископа хмурый взгляд. – Не по вашему наущению, я надеюсь? Вы же пригласили меня не затем, чтобы о нем поговорить?