Сидел он на столе, как на троне, и смотрел прямо на меня. Хотя было не совсем понятно, видел ли он меня или смотрел сквозь, потому как с глазами у него было что-то странное – сразу и не поймешь, куда он так пристально смотрит.

Напомню, что в условиях коронавируса мы не пускали посторонних людей, то есть хозяев животных, в здание клиники. Однако в этом случае Франческа сделала исключение. Ведь даже в смотровой у врача со всеми этими масками и социальной дистанцией коммуникация сильно усложнялась, а уж о чем-то договориться на парковке было и вовсе трудно. Я представился господину Уэльсу, владельцу Горация.

– Здрасьте, я Гарет, тоже ветврач. Я тут взгляну на вашего кота, чтобы мы с Франческой могли посовещаться и помочь вашему Горацию.

Для начала я успокаивающе погладил Горация, на что он ответил мурчанием и сопением мне в ладонь. Я немного удивился, ведь кот ничего не видел. Передняя стенка глаза – это роговица, которая состоит из множества слоев, почти как стеклопакет на окне. Самый верхний слой называется эпителий; под ним идет более толстый слой – строма; под ним находится очень тонкий слой, называемый десцеметова мембрана, и в самом низу эндотелий. В кошачьем глазу все эти слои вместе составляют толщину примерно три четверти миллиметра. Если повредить эпителий, то на месте повреждения тут же образуется ранка в виде язвы. Была у меня как-то в глазу такая язва, было очень больно. После операции мне сказали, что будет немножко болеть, но вместо этого «немножко» я провел сутки в мольбах об избавительной и милосердной смерти. Так что я вполне мог понять страдания Горация.

Однако он проявлял намного больше добродушия, чем можно было ожидать в подобных обстоятельствах. Многие пациенты, включая меня, начинают кусать и царапать любого, кто к ним приближался. Гладя кота, я как бы невзначай начал осмотр его глаз – осторожно, чтобы особо не привлекать внимания. Оба глаза были покрыты толстым слоем выделений – сочетание инфекции, повреждений и попыток организма как-то с этим справиться. Я отметил для себя две крупные кратерообразные язвы на каждом глазу, которые были окрашены в желто-оранжевый цвет. Такая пигментация – следствие специфической реакции организма для того, чтобы сделать язвы заметными. Эта пигментация держится в строме, но не в эпителии.

Франческа передала мне свой офтальмоскоп. Я включил лампочку; крепко удерживая голову Горация одной рукой, второй начал светить ему в глаз, чтобы осмотреть. Свет и оптика прибора позволяет увидеть не только поверхность глаза, но и его внутренние структуры. Что примечательно, глаза у Горация функционировали нормально. Если удастся залечить язвы, то у нас были все шансы спасти ему глаза и зрение. Но вот это самое «если». На момент осмотра эти язвы стали «растекаться». Вдобавок к уже имеющимся поражениям и инфекции, коллаген в строме стал разрушаться энзимами, которые называются коллагеназа. Этот энзим продуцируется в организме и является составной частью процесса обновления коллагена в глазу. К сожалению, хрупкий баланс между производством и разрушением коллагена может быть нарушен инфекцией. Организм Горация начал разъедать собственные глаза в попытке вылечить самого себя.

Несколько дней назад кот уже был в клинике с жалобами на небольшой конъюнктивит, что обычно легко лечится глазными каплями с антибиотиком. Однако, когда он приехал на повторный прием к Франческе, она с ужасом увидела, что вместо улучшения состояния глаза превратились в месиво. Она тут же прекратила лечение антибиотиками и взяла кровь у кота для изготовления сыворотки в центрифуге. Эту сыворотку потом капают в глаза для того, чтобы собственные антитела стали бороться с разрушением роговицы. Он приезжал на процедуры каждый день в течение недели, но результатов не было. Тому, вероятно, было много причин, но самой главной из них было то, что хозяин Горация нерегулярно ухаживал за своим котом и не капал вовремя капли в глаза.

Господин Уэльс был немолод, ему было далеко за 70. Когда мы объясняли ему необходимость регулярных закапываний, он настаивал на том, чтобы выписать Горацию каких-нибудь таблеток. К несчастью, лечение глаз обычно требует глазных капель или нанесения мазей на глаза. Лекарство, которое вы кладете в рот, редко доходит до роговицы глаз в достаточных количествах, чтобы возыметь хоть какое-то действие; любые попытки лечить глаза подразумевают, что вы будете что-то непосредственно делать с глазами.

Господину Уэльсу с трудом удавалось закапать в глаза коту. Он проживал один и мог полностью совладать с котом только тогда, когда к нему приезжала помогать его дочь. Более того, у него и самого здоровье пошаливало, так что ему приходилось ездить регулярно на прием и к своему доктору. В подтверждение этих слов он продемонстрировал забинтованную руку.

– Он не дается. Я хочу ему закапать в глаза, а он царапается; а я пью кроверазжижающие. Вот вчера он меня так цапнул, что полчаса кровь не останавливалась.

Франческа и я посмотрели друг на друга; да уж, тут будет нелегко. Сперва мы даже были готовы оставить у себя Горация, чтобы обеспечить регулярность процедур. Это решило бы проблему на первых порах. Но клиника закрывается в полседьмого значит, лечение опять будет некому проводить. Мы могли бы направить кота в местную круглосуточную ветслужбу, которая осуществляет ночные дежурства, но их услуги дороги; за ночь придется отдать несколько сотен фунтов. Денежки у господина Уэльса были, однако…

– Я не против, вообще только за, но что если я потрачу все эти деньги, а кот так и не выздоровеет? Я выложу тысячу фунтов, а ему не полегчает, это же все коту под хвост, получается. Если уж на то пошло, так лучше его сразу усыпить, чем так мучиться.

Господин Уэльс хотел от нас гарантий, чтобы мы пообещали, что Гораций выздоровеет. Но не так-то все было просто. Даже с безграничным бюджетом никто не даст таких гарантий. К тому же сам Гораций тоже был в летах. Ему было 19, по кошачьим меркам он находился в том же возрасте, что и его хозяин, – когда в организме начинаются необратимые изменения. Он уже потерял в весе, и мы сошлись на том, что сначала сделаем анализ крови, чтобы убедиться в отсутствии других заболеваний, прежде чем приступить к дорогостоящему лечению. Было бы неправильным начинать такое длительное и дорогое лечение, если у него уже есть какие-то заболевания, от которых он может почить в ближайшее время.

Получив согласие владельца, мы оставили Горация у себя. Нашим медсестрам досталась самая трудная часть работы: одновременно нежное успокаивающее поглаживание кота и жесткое сдерживание,