Она порывисто повернулась к Ханне.

– Клянусь, мадам, я не позволила бы им тронуть вашу дочь даже пальцем!

Но Маркус только зло прорычал:

– Что ты должна была для него сделать?

Лили вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Всего только отпереть вон то окно. – Она указала на французское окно напротив письменного стола. – А еще он расспрашивал меня о вас, мадам, – добавила горничная, обращаясь к Ханне. – Вы его ужасно интересовали!

– И что же он хотел знать?

Лили немного подумала.

– Что вы за женщина, ваша светлость, – сказала она. – И правда ли, что ваш брак с герцогом по любви? – Девушка снова покраснела. – Я говорила, что, наверное, между вами была ссора, потому что я ни разу не видела… чтобы в вашей комнате, мадам…

– Остановись, я поняла, – прервала ее Ханна.

Лили ни разу не видела в ее комнате Маркуса – до сегодняшнего утра, когда он был в ее постели. Неудивительно, что девушка уронила поднос с завтраком. Глаза мужа лукаво заблестели, но Ханна сделала вид, будто этого не заметила.

– И ты рассказала ему про Молли, – напомнил горничной Маркус.

Она кивнула.

– К своему вечному стыду, мадам. Да, это от меня он узнал, что вы обожаете свою малышку.

Эксетер откинулся на спинку кресла. Было рано снимать девицу с крючка. Впрочем, он ей верил. Ее рассказ вполне согласовался и с тем, что он услышал из разговора Дэвида и Бентли, и с тем, о чем догадался сам. Он совсем забыл, что их с Бентли отцы также являлись близнецами. Только в отличие от них с Дэвидом, они были совершенно непохожи.

Значит, кузен думал – или убедил себя, – что герцогский титул по праву принадлежит ему, и собирался воплотить свою претензию в действительность любыми путями. Интересно, гадал Маркус, неужели Бентли искренне полагал, будто в его кабинете спрятаны какие-то документы? Или просто хотел получить возможность сунуть нос в дела герцога?

Без малейшего сомнения, он решил сыграть на желании девушки узнать своего настоящего отца, манипулировать ею ради воплощения черного замысла. Эксетер не исключал и того, что Бентли, добейся он успеха, в конце концов отправил бы Лили на виселицу за убийство. Да, кузен вполне был на такое способен. Наверное, сам передал бы девушку полиции и заявил, будто раскрыл преступление.

– Значит, он сказал, что его отец был также и твоим отцом, – напомнил Маркус. – Какое доказательство он предъявил?

Лили растерянно моргала.

– Ну как же, он… – Она запнулась. – Он признался. Сказал, что нашел дневник своего отца и вычитал там эту историю. Ну, как его отец соблазнил мою мать, когда она служила в горничных в Эйнсли-парке. Он… сказал, что был потрясен, – пробормотала Лили. Нелегко было расставаться с иллюзией. – Сказал, что не сможет объявить меня своей сестрой публично, но все равно я буду ему как родная, что он станет заботиться обо мне, как брату положено заботиться о сестре. А раз я ему сестра, то должна помогать.

– Он показывал тебе этот дневник?

– Нет, ваша светлость, – прошептала девушка.

– Он предъявил тебе какое-нибудь доказательство? Или было только его слово?

Она помотала головой. Маркус тяжело вздохнул.

– Мой дядя умер несколько лет назад, – сказал он Ханне. – И насколько я помню, он был не из тех, кто стал бы вести дневник. Дядя был мечтателем, художником-любителем. Он думал только о живописи, о картинах. Вздумай он побаловаться с горничной из Эйнсли-парка, мой отец немедленно призвал бы его к ответу. – Герцог помолчал. – Не сомневаюсь, Бентли это знал.

Лили кивнула.

– Да, ваша светлость. Какая же я была дура! Развесила уши…

Маркус вдруг понял, что даже сочувствует девушке. Это все Ханна виновата, решил он про себя. Впрочем, на жену он и не думал сердиться. До появления Ханны ему и в голову не пришло бы, что Лили нужно пощадить.

– Сколько тебе лет? – отрывисто спросил герцог. Конечно, история Бентли – ложь от начала до конца. Однако попробуй докажи. Но он попытается. Цепочка рассуждений должна привести к Лили, которая, как ни крути, предала своего хозяина ради красивой сказки!

– Почти двадцать три, ваша светлость.

Маркус задумался.

– Двадцать два года назад мой отец женился на Розалинде. Дядя, кажется, был тогда в Эксетер-хаусе. Но годом раньше… – Маркус покачал головой, припоминая. – Нет, его не было в поместье. К тому моменту он уже года два путешествовал по Европе. Помню, как на следующее лето, во время свадебных торжеств слушал его рассказы о Греции и Италии.

Лили опустила голову. Уронила на колени дрожащие руки. Ханна видела, как она заморгала, часто-часто, потом на юбку упала слеза. Жалость невольно закралась в сердце Ханны. Да, Лили совершила ужасный проступок, но она ведь искала справедливости. А в конце концов отказалась отдать ребенка негодяю, хотя очень хотела узнать правду о своем отце.

Ханна взглянула на Маркуса. Он смотрел на горничную так, что было ясно: ему безразличны мотивы, которые двигали девушкой. Важным было лишь то, что Лили его предала, шпионила в его доме и помогала человеку, который вознамерился его убить. Муж наверняка отправит ее в тюрьму, поняла Ханна. Ужасно! Но ведь Лили сама виновата.

Когда Маркус посмотрел Ханне в глаза, его мрачное выражение несколько смягчилось.

– Как ты с ней поступишь? – спокойно спросил он.

Лили сдавленно ахнула, а Ханна от удивления чуть не открыла рот.

– Я?..

Эксетер наклонил голову, не сводя с жены глаз.

– Ты.

Сначала Ханна не знала, что делать. Как может она придумать наказание для горничной, если чувствует, как наполняется жалостью ее сердце? Разве герцог не собирался отправить девицу в Ньюгейт? Он имеет полное право… Однако ему лучше знать. Маркус предоставил решать ей из-за Молли. Ханна взволнованно вскочила с кресла.

– Помнишь, что ты предлагал мне, когда я только сюда приехала?

Легкая морщинка появилась у него на лбу, но быстро разгладилась. Эксетер кивнул.

– Могу я получить это сейчас?

Он бросил на нее испытующий взгляд, но снова кивнул. Вытащил из стола маленькую книжицу, что-то написал и подал ей листок. Ханна взяла листок и повернулась к Лили.

Камеристка смотрела на нее со страхом.

– Ты совершила ужасный проступок, – начала Ханна. – Ты не должна была шпионить за его светлостью и за мной, даже наслушавшись россказней мистера Риса. Ты сама знаешь, что не можешь больше оставаться в этом доме. – Слеза покатилась по щеке Лили, но она молчала. – И все же ты не выдала Молли мистеру Рису, и за это я готова простить тебе остальное. Можешь идти. – Она протянула Лили банковский чек. – Это тебе. Начни новую, честную жизнь где-нибудь в другом месте.