Златогривый и Лучница долго шли по лесу, и уже начинало темнеть, когда юноша сказал:

– Стой, Лучница, здесь я уже дома.

Девушка оглянулась и произнесла:

– Верно, так оно и есть, я просто задумалась. Тогда прощай и живи весело, пока не придёт март, жди знака!

С этими словами девушка развернулась и пошла прочь, и вскоре её уже и след простыл. Божественноликий быстро миновал лес, а затем, встав на лыжи, направился по твёрдому насту вдоль края Дола к Крепостной Башне, где в скором времени и оказался. На небе уже ярко светила луна.

Так Божественноликий вернулся в город и в дом Лика прежде охотников.

Зима перевалила за середину, но ничего нового не произошло. После того, как Камнеликий увидел, что Божественноликий вернулся здоровым и невредимым, да к тому же весёлым, он больше не заговаривал с ним ни о лесе, ни о существах, живущих там. Казалось, юноша больше не бредил о прогулках по лесу, а вот Наречённая всё грустила: у неё были самые плохие предчувствия. Всегда проявляя бесстрашие там, где требовалась мужская отвага, она теперь не решалась спросить Божественноликого, что произошло с ним осенью и насколько изменились его чувства к ней, и всё же при нём она заставляла себя не выглядеть грустной или тоскующей, а встречались они довольно часто. Божественноликий не сторонился её, а, скорее наоборот, старался чаще быть рядом с ней. Дело было вот в чём: увидев, как она старается скрыть свою печаль, он подумал, что с ней происходит то же, что и с ним самим. Юноша помнил, о чём он говорил с Лучницей, и решил, что всё равно может поговорить с Наречённой, когда придёт время, чтобы она не горевала очень сильно, и тогда всё будет хорошо.

Но вот наступила оттепель. Снег начал таять, Дол покрылся травой, и все реки и ручейки наполнились водой. В это время стали ходить слухи о появлении в лесу чужаков – грубых, подлых и жестоких. Многие из числа самых робких были весьма этим напуганы.

Незадолго до наступления марта прибыли вести от жителей Леса: к дому одного из них, достойному мужу, уважаемому своими соседями, в первую ночную стражу* пришли два путника. Они сказали, что сами они из далёкой Розовой долины (о ней все слышали) и направляются к Равнине. По словам путников, они сбились с пути, сильно устали и проголодались, а также нуждаются в крыше над головой на ночь.

Достойный хозяин никак не мог отказать. Он подумал, что путники не опасны, а потому попросил их остаться и чувствовать себя как дома.

Путники, по словам тех, кто рассказывал об этом, были чужаками. Никто ещё не видел таких, как они. Оба были прекрасно снаряжены: короткие луки из рога, маленькие круглые щиты, защитные куртки с нашитыми роговыми накладками, кривые мечи и топоры у бедра, вылитые из одного куска металла, – очень грозное снаряжение. И оружие, и алые одежды были богато украшены серебром, даже предплечья сжимали большие серебряные кольца. Все серебряные изделия выглядели совершенно новыми.

Хозяин принял гостей радушно и угостил их тем, что было в его кладовых. Кроме него самого в доме тогда было ещё пятеро мужчин: его сыновья и родственники, были также и его жена, три дочери и ещё две девушки. И вот они отужинали тем, чем обычно ужинают жители Леса, и незадолго до полуночи отправились спать. Два часа спустя хозяин дома проснулся от слабого шума. Он пошёл посмотреть, в чём дело, и увидел посреди зала своих гостей в полном боевом облачении. С ними были две его младшие дочери – девушки пятнадцати и двенадцати зим. Воины связали им руки и завязали тряпьём рты, чтобы пленницы не кричали. Хозяин появился как раз тогда, когда ночные посетители собирались увести их. Увидев это, добрый хозяин, ещё не успевший даже одеться, достал свой меч и напал на похитителей. Хотя те и приготовились к нападению, он успел серьёзно ранить одного и повернулся уже ко второму, когда тот ударил его стальным топором в плечо, нанеся сильную рану, а затем выбежал в открытую дверь и кинулся прямо в лес.

Хозяин позвал на помощь (правда, в этом не было необходимости, так как в зал уже сбежались люди, и мужчины хватали оружие), а потом сразу же выбежал вслед за похитителем прямо в том виде, в каком был. Несмотря на ноющую рану, он нагнал врага недалеко от дома, ещё до того, как тот успел скрыться в чаще. Враг был силён и проворен, а его преследователь не мог драться в полную силу из-за своего ранения. К тому времени, как остальные с криками прибежали к ним, хозяин успел получить ещё две серьёзные раны и теперь душил противника голыми руками. Он упал на руки родичей, теряя сознание от слабости и, несмотря на все их усилия, скончался через два часа от раны в плече, нанесённой топором, от другой в голову и от третьей, нанесённой кинжалом в бок. Было же ему шестьдесят зим.

Чужак, убежавший в лес, был убит. Другой, которого хозяин поразил в зале, умер ещё прежде, чем наступил рассвет. Он отказывался от любой попытки помочь ему и не произнёс ни слова.

Всем в городе эти вести показались важными, а особенно Златогривому. Он и многие другие взяли своё оружие и по Дороге Дикого Озера пришли в поселение жителей Леса. Те уже сложили тела нападавших на траве пред дверьми дома Лесного Сумрака (так звали хозяина, на которого напали эти двое). Соседи сказали, что не будут хоронить проклятых, а отнесут их в лес, чтобы те не смердели, и оставят в чаще волкам, диким котам и горностаям. С тел не будут снимать ни оружия, ни серебра. Лесные жители считали неблагородным оставлять себе вещи этих негодяев – никто не стал бы носить их.

Когда узнали, что идут соседи из города, вокруг тел собралась большая толпа. Все расступились, пропуская пришедших и крича от радости. Жители Дола прокляли убийц, погубивших такого доблестного мужа, и восхвалили его смелость, узнав, как он, нагой, выбежал ночью в лес в погоню за врагом, будучи сам прежде ранен, и как пал подобно своим предкам, жившим в стародавние времена.

Весеннее солнце ярко освещало лесную поляну, и жители Дола могли хорошенько рассмотреть убитых врагов. Златогривый, бывший до того тихим и мрачным, теперь стал веселым и словоохотливым. Он видел тела, видел, как сильно эти люди отличаются от окружавших его: нападавшие были невысокими, с кривыми ногами и длинными руками, и очень крепкими для своего роста. С голубыми глазами, курносым носом, широким ртом, узкими губами, смуглой кожей, они совершенно не походили на местных жителей. Юноша, как и остальные, мог только гадать, откуда пришли эти двое – никогда прежде в Доле не видели таких. Жители Леса, часто принимавшие в своих домах сбившихся с дороги путников самых разных родов и племён, также говорили, что никогда прежде не видели подобных этим. Только Камнеликий, стоявший рядом в Златогривым, покачал головой и произнёс:

– Диколесье богато на диковины, и это одна из них. Это отродье зла, зло вдохнуло в них жизнь. Подобные им тают, как снег. Возможно, так будет и с этими телами.

Некоторые старцы из жителей Леса, те, что стояли близко к нему, услышав эти слова, согласились, сочтя их мудрыми. Они вспомнили древние предания и множество рассказов, напоминавших этот случай.