Было принято решение послать в Евпаторию следующий на феодосийский участок из-под Севастополя 105-й пп, хотя бы часть его сил для уничтожения высадившихся войск и подавления вышедших из подполья сотрудников НКВД. Штабом армии был направлен в Евпаторию разведывательный батальон 22-й пд, а также 70-й саперный батальон.

Посланным в Евпаторию частям, находящимся сначала под командованием полковника фон Гейгля, а затем полковника Мюллера (командира 105-го пп), в уличных боях удалось одержать верх над противником. Сотрудники НКВД оказали яростное сопротивление, засев в большом здании, так что пришлось с помощью штурмовых групп саперов это здание вместе с чекистами подорвать. В боях в Евпатории пали многие храбрые солдаты, пал и отважный офицер, командир разведбата подполковник фон Боддин, которого после боя похоронили на евпаторийском кладбище вместе с погибшими товарищами. Барон фон Боддин был горячо любим солдатами, он разделял с ними все тяготы военной жизни, можно сказать, он жил в боевых траншеях и на поле брани. Его застрелили чекисты, находившиеся в засаде…

К 7 января 1942 года бои в Евпатории были завершены. Высадившийся десант моряков Черноморского флота, практически не подготовленный для этой цели, был большей частью уничтожен, а частью взят в плен. Мне довелось разговаривать с матросами этого десанта, не знаю, поверишь или нет, но… ни один из них не мог назвать, в какой части Крыма они высажены! По причине… (фон Манштейн осуждающе покачал головой) беспробудного недельного пьянства в канун высадки. Специально их, что ли, спаивали? Этих несчастных матросов почти невооруженными послали захватывать Евпаторию и побережье вокруг… Боже мой, за что, за кого они воевали?

Пожалуй, единственной отрадой за двое суток боев явилось то, что нами было уничтожено более тысячи сотрудников НКВД, невесть откуда взявшихся в Евпатории. По горячим следам было проведено расследование. Оказалось, большая часть чекистов были из так называемого заградотряда, действовавшего в районе поселков Николаевка, Песчаное и города Саки. Когда части 54-го корпуса захватили западную часть Крыма, старший среди чекистов заградотряда получил приказ уйти в подполье в Евпатории, Прибрежном и в Саках, чтобы организовать партизанское соединение. Сигнал к захвату западной части Крыма чекисты получили в день высадки десанта, 5 января. Чем это закончилось, ты уже знаешь…

Внезапно для противника мной был высажен под Феодосией десант известной уже тебе бригады генерала Циглера. Что создало невозможность развития наступления советских войск в этом районе. На подходе были и две дивизии из-под Севастополя, а вслед за ними направлялся 30-й ак для нанесения контрудара Советам. Честно говоря, под Севастополем можно было обойтись и без этого, ведь мы уже хорошо знали тактику действий вице-адмирала Октябрьского и армейского командования в Севастополе, – проще говоря, их бездействие. Шла не перегруппировка войск, нет! – на передовых позициях силами заградотрядов скапливали матросов и солдат для новой мясорубки.

Командование 30-м ак вместо тяжело заболевшего болезнью Боткина (желтухой) генерал фон Зальмута принял генерал Фреттер-Пико. Тем временем в Феодосии появились новые войска противника, то же происходило и в Керчи. Фронт под Севастополем держали теперь только четыре наши дивизии и одна румынская горная бригада.

Уже 15 января все было готово для нанесения удара по Феодосии силами 30-го и 42-го ак. Считай, удар осуществлялся тремя с половиной немецкими дивизиями и одной румынской горной бригады, – и это против противника, силы которого возросли теперь до восьми дивизий и двух бригад. По другим сведениям, поступившим ко мне, в районе Керчи и Феодосии находилось уже двенадцать дивизий противника. Но все-таки это были не подтвержденные сведения. Зато мы знали точно: противник располагал танками, пусть и в небольшом количестве, но у нас их не было вовсе. К тому же поддержка авиации стояла под вопросом из-за нелетной погоды. И все-таки я принял решение наступать; что-то подсказывало мне, что успех возможен, опять же, имелась надежда, что Советы будут действовать по прежнему шаблону. Благодаря способностям офицеров и храбрости солдат 105-го пп и 213-го пп (под командованием высокопрофессионального командира полковника Гицфельда) наступление действительно имело успех. Полк этого офицера отличился в свое время при штурме Татарского рва и при взятии Керчи. К 18 января Феодосия была в наших руках. Противник потерял около 7000 убитыми, более 10 000 пленными, 177 орудий, 85 танков. Авиация, несмотря на непогоду, отлично поработала в феодосийском порту и потопила несколько транспортов.

Да, в те дни был высажен небольшой десант противника в Судаке, но мы его сразу же уничтожили. После успеха в Феодосии мне пришлось поразмышлять над вопросом: как закрепить наши победы и быстрее освободить Керченский полуостров от советских армий? Пока это не представлялось возможным, слишком мало у нас было сил; необдуманные решения и потакание амбициям могли привести к неудачам и необратимым потерям… Тогда я принял решение ограничиться тем, что отбросить противника к Парпачскому перешейку, где мы могли отсечь войска неприятеля на самом узком месте: между Черным и Азовским морями.

Моя 11-я армия избежала смертельной опасности. Но мы не тешили себя иллюзиями, что противник еще и еще раз не попытается выбить нас из Крыма. И господство на Черном море предоставляло ему для этого особые преимущества. Успех советских войск в Крыму имел бы большое политическое значение, потому что оказал бы влияние на позицию Турции, с кем ей быть: с Германией или против… и еще – большое военно-экономическое значение, так как захват военно-воздушных баз в Крыму, используемых для налетов на румынские нефтяные районы, оказал бы решающее влияние на всю обстановку на Восточном фронте. Но, по-моему, мы уже говорили об этом.

И еще… появились нюансы иного рода. Сталин и высшее руководство СССР стали осознавать, какую роль сыграло международное еврейство, которое путем сложных комбинаций сумело повлиять на Гитлера и тот не позволил фон Рундштедту, как и его коллегам по Восточному фронту, передислоцировать с групп армий «Север» и «Центр» части сил в группу армий «Юг», – и тем самым вынудил подать генерал-фельдмаршала фон Рундштедта в отставку. Это и было переломным моментом в той войне, когда чаша весов склонилась в сторону Советов. …После его назначения во Францию фон Рундштедт повторил мне по телефону: «Вы еще молоды, может быть, у вас получится… В чем я теперь сомневаюсь…» Ну что ж, он оказался прав… дьявол повелевал миром…

Несомненно, Сталин, даже невзирая на известие о снятии фон Рундштедта, опасался, что если южное крыло Восточного фронта захватит Кавказ, то восстание мусульманских народов против большевистского режима сметет его и, не исключено, реставрирует монархию в России.

Наша разведка установила, что противник через «Керченскую ледовую дорогу» передислоцирует силы на полуостров, а также скапливает боевые машины на аэродромах северного Кавказа. 29 января разведка информировала, что вместо восьми дивизий на Керченском плацдарме уже двенадцать (таким образом, подтвердились прошлые данные) и еще переправляются две дивизии, две стрелковых бригады и две танковых бригады. В Севастополе противник тоже начал активизацию, особенно артиллерия. И я вновь пришел к выводу, что необходимо выжидать на обоих участках фронта и готовиться отразить удар. После войны нашлись «доброжелатели», которые даже обвиняли меня в трусости, что, мол, Советы надо было упредить и атаковать. Что по этому поводу скажешь? Только неразумный военачальник не бережет жизни своих солдат. А я, как и ранее, решил высчитать тот момент критической фазы действий противника, когда его психологические и боевые возможности склоняются за предельные, а после нанести решающий удар. Я не рассчитывал на помощь извне, хотя маршал Антонеску предоставил мне две румынские пехотные дивизии, одну из которых, – 10-ю пд, я поставил для охранения западного берега Крыма и порта Евпатория, а 18-ю пд – на Парпачский участок.