— Благодарю. Я уверен, что познакомившись с моей женой, вы поймете, как мне повезло.

Они продолжили учтивую беседу. Рейн извинился за Джоселин. Его взгляд искал в комнате лорда Хэркурта. Он заметил Стивена у двери на террасу.

— Извините меня, Макс, я, кажется, вижу своего друга.

Честно говоря, вся комната была полна ими… если понимать это слово достаточно широко. К тому времени, когда виконт проделал половину своего пути сквозь толпу, он понял, что о нем шепчутся.

— Говорю вам, это просто скандал, — круглолицая благородная вдова спряталась за моноклем, но не потрудилась понизить голос. — Я знала, что этот человек негодяй, но это уже переходит все границы, это абсурд.

Рейн вскинул голову.

— Говорят, он подобрал ее на улице! Грязную, оборванную девку. Может статься, у нее нехорошая болезнь!

Рейну потребовалось собрать всю свою волю, чтобы не останавливаясь двигаться вперед. Только решимость добраться до Хэркурта помешала ему обрушить весь свой гнев на этих гнусных болтливых сплетников.

И не обращая внимания на многозначительные смешки и любопытные взгляды, на обмахивающихся веерами дам, которые, казалось, готовы были упасть в обморок от одного его присутствия, Рейн шел по направлению к террасе. Последнее время Хэркурт редко появлялся в свете. Это было подозрительно. И Рейн хотел узнать, что за этим кроется.

Даже в темноте Джоселин легко разглядела змею и медведя — герб Стоунли — на дверце кареты Рейна. Она с облегчением вздохнула. Он, как и сказал, поехал к Шофилдам. Но что именно он здесь делает?

Лакей помог ей выйти из ландо. Она поплотнее завернулась в свою накидку на горностаях и направилась к серому каменному зданию, изо всех окон которого лился свет. Около входной двери она помедлила, не совсем уверенная, что поступает правильно, но полная решимости.

Слуга принял ее накидку. Джоселин неохотно отдала ее: ей не хватало безопасного уюта этих складок. Но она понимала, что без накидки проще остаться незамеченной.

— Добрый вечер, мадам. Боюсь, я не имел чести видеть вас раньше, — произнес статный седеющий мужчина — по-видимому, хозяин дома.

Джоселин нервно облизнула губы.

— Я леди Стоунли. Я ищу своего мужа. Он должен быть здесь.

Седые брови взлетели вверх.

— Когда я видел его последний раз, он направлялся на террасу. Я лорд Шофилд. Я рад, что вы чувствуете себя лучше.

— Что? Ах, да… я подумала, что мне будет полезно ненадолго выехать из дома, — Стоунли находилось не то чтобы по соседству, но его светлость не счел нужным заострять на этом внимание. — Счастлива познакомиться с вами, сударь.

Шофилд открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но Джоселин торопливо отправилась прочь. У нее за спиной женщина, стоявшая рядом с Шофилдом, наклонилась, чтобы спросить, кто она такая. Джоселин услышала его ответ и изумленный вздох женщины.

Джоселин вскинула голову и продолжила свой путь по изумрудно-золотой гостиной, которая вся кипела от волнения. Сливки высшего общества были представлены здесь во всей красе, во всем своем блеске. Слуги в ливреях бегом выполняли любые приказания, и, хотя двери были открыты, а на улице — прохладно, в комнате стояла жара.

— Прошу прощения. Не позволите ли вы мне пройти, — Джоселин прокладывала себе путь сквозь хлещущие, цепляющиеся любопытные взгляды. Она уже почти подошла к ведшей во двор двери, когда вдруг осознала, что в комнате стало тихо.

— … и вовсе не оборванная девка, — произнес какой-то одетый по последней моде светловолосый мужчина в панталонах горчичного цвета и зеленом фраке — я понимаю, почему Стоунли так хотел ее заполучить.

Джоселин подняла голову еще выше.

— Э, я видел эту женщину в садах Воксхолла, — заметил другой. — Мне и в голову не приходило, что об этой очаровательной штучке и судачит весь Лондон.

Ее губы задрожали. Это не должно было ее оскорблять, но ей стало больно.

— Это возмутительно, — женщина в бархатном платье отступила, чтобы избежать ее прикосновения.

Джоселин не останавливаясь пробиралась вперед. Терраса была уже недалеко. Рейн стоял у самой стеклянной двери. Ее сердце забилось сильнее, когда она увидела его, такого высокого и спокойного.

Но тут она увидела женщину. Та была восхитительна в элегантных локонах серебристо-русых волос. Она смеялась над какими-то словами Рейна, флиртуя изо всех сил. Джоселин почти остановилась. Она знала, что это могло случиться. Знала и все же не была готова к волне охватившего ее гнева, к обрушившейся на нее тяжести.

И тут она увидела глаза Рейна. Его взгляд был обращен не на женщину, а устремлен куда-то поверх ее русой головы. Он кивал своей собеседнице, но его внимание было сосредоточено на чем-то другом. И посредине одной из ее ласковых тирад он вдруг извинился и отошел прочь.

Джоселин чуть не упала от облегчения. Сердитый шепот вокруг стал ей безразличен, легкая улыбка появилась у нее на губах.

Невольно выпрямившись, она вышла на террасу, лишь на мгновение остановившись, чтобы поискать глазами Рейна. Он направлялся в противоположную сторону к высокому светловолосому мужчине. Лицо его было мрачнее тучи. Когда блондин обернулся, Джоселин узнала Стивена Барлетта, лорда Хэркурта — и ее сердце заколотилось в груди,

— Добрый вечер, Стивен.

— Стоунли. — Хэркурт холодно улыбнулся. — Так ты наконец перестал прятаться. Ты оказался смелее, чем я предполагал.

— Потому что, ты полагаешь, я сидел дома, боясь нового покушения?

— Потому что ты лишился толпы своих поклонниц — почти всех, за немногим исключением — или ты этого не заметил?

— Заметил. Это не было для меня неожиданностью.

— Я слышал, ты женился на той девушке. И где же она?

— Дома. Я не желаю подвергать ее этим испытаниям.

— Почему же? Ты подверг ее почти всему на свете.

Челюсти Рейна сомкнулись, руки сжались в кулаки.

— Я приехал, потому что узнал, что ты будешь здесь.

Хэркурт холодно посмотрел на него.

— И чего же ты от меня хочешь?

— Я хочу знать, не ты ли был тем негодяем, который в меня стрелял.

Стивен отпил шампанского.

— Временами мне этого хотелось, не стану отрицать.

— И ты проник в мой дом, нажал на курок и позволил возложить вину за это на Джоселин.

— Даже ты не можешь быть так глуп, чтобы считать, что это сделал я…

— Почему же? Никто, похоже, не знает, где ты в тот момент находился. Если, конечно, ты не сочтешь нужным меня просветить на этот счет.

— Тебя это не касается.

— И меня не касается, что напившись накануне вечером, ты угрожал меня убить?