Розалин подозревала, что уже слишком поздно. Она была почти уверена, что леди Джоанна отлично знает, в чьей кровати он наслаждается.

Розалин молча наблюдала за тем, как он одевается, всей душой желая, чтобы его мир не распался на две части: один Робби остался бы с ней здесь, другой – с теми людьми снаружи, где требовалось, чтобы он был в доспехах и при мече. Ее взгляд скользнул с синяков на ребрах на синяк на его лице.

– Я надеюсь, ты вернешься без дополнительных «царапин».

Уголок его рта приподнялся:

– Если только они не будут нанесены сельскохозяйственными орудиями.

Она вопросительно посмотрела на него.

Робби скорчил гримасу:

– Одной из моих обязанностей перед королем является рассмотрение разногласий между его людьми, когда сам он не может присутствовать. А это означает долгое выслушивание кучи претензий между соседствующими фермерами.

Розалин вопросительно посмотрела на него:

– Налетчик наводит справедливость?

Ее недоверие, казалось, только позабавило его.

– Да, это часть моих обязанностей – очень маленькая часть. Моя репутация от этого никак не страдает.

Розалин села в постели, наблюдая за ним. Его взгляд упал на ее очень тонкую сорочку. Хотя он сам, казалось, не обладал ни каплей скромности и ложился к ней в постель совершено обнаженным – она жаловалась на это, – чувствуя ее застенчивость, он не просил ее снимать сорочку. Но сейчас Робби смотрел горящими глазами на ее едва прикрытую грудь. Если это было знаком, она поняла: его терпению скоро придет конец.

– Ты когда-нибудь слышала выражение «quid pro quo»?

Розалин молча перевела латынь на английский: «это за то». Она сморщилась:

– Нет.

Он улыбнулся. Возможно, если бы она не пришла в такое возбуждение от его следующих слов, она бы заметила, какой лукавой была эта улыбка.

– Как бы ты отнеслась к небольшой прогулке чуть позже?

Она едва не выпрыгнула из кровати:

– Правда?!

Его улыбка стала шире:

– Будь готова к трем часам.

Розалин радостно закивала.

Робби направился к двери, но в последнее мгновение обернулся:

– И, Розалин, пожалуйста, не надевай ничего с большим количеством застежек.

Он оставил ее размышлять над своими словами весь остаток дня.

Розалин гневно повернулась к нему, глаза ее сверкали, а руками она уперлась в бока.

– Тебе должно быть стыдно, Роберт Бойд. Ты обманом затащил меня в это место.

Робби старался не рассмеяться, потому что она выглядела такой прелестной в своем гневе, но это было сложно. Он жестом указал на долину, простирающуюся перед ними.

– Я обещал тебе короткую прогулку и прекрасный вид. Разве я не исполнил оба обещания?

Если бы взглядом можно было убить, он уже был бы покойником.

– Вид восхитительный. Но ты отлично понимаешь, что дело не в виде. Это плата, которую ты требуешь взамен, вот в чем причина.

Он покачал головой:

– Я бы не стал употреблять слово «плата», это звучит слишком…

– Беспринципно? Бесчестно?

Он улыбнулся:

– Я собирался сказать «формально». Предпочитаю quid pro quo. Я даю тебе немножко чего-то, ты взамен даешь мне немножко другого. Все счастливы.

– Я бы не сказала, что раздеваться догола среди бела дня на открытом воздухе, где любой может увидеть нас, – «немножко».

– Мы на вершине холма, окружены деревьями, и никого вблизи на нескольких миль. – Небольшое преувеличение, но Бойд услышит любого, кто попытается подобраться к ним. – Я думал, это будет весело.

– Весело? – воскликнула Розалин гневно. – Весело для тебя, ты хотел сказать.

Робби улыбнулся. Чертовски верно, это будет весело для него. Одна только мысль о ней, обнаженной перед его глазами в лучах солнца, возбуждала его. Он пожал плечами, словно это не имело значения:

– Ну, хорошо. Я думал, ты больше склонна к авантюрам. Но если ты слишком стыдишься того, что ты прячешь под своей сорочкой, мы можем вернуться в замок.

– Ты ужасный человек и полностью заслуживаешь свою скандальную репутацию.

Робби улыбнулся еще шире. Если ему хотелось увидеть ее полностью обнаженной, она была права. Он ждал с поразительным терпением, хотя желал немедленно сорвать с нее одежду и попробовать на вкус ее обнаженное тело.

И он бы вознагражден за выдержку. Спустя некоторое время Розалин начала яростно развязывать шнурки своей одежды, бурча себе под нос все оскорбительные слова. Но Робби это не задевало. Его пульс остановился, а дыхание замерло, когда один предмет ее одежды падал вслед за другим к ее ногам.

Он испытывал благоговейный трепет.

Он испытывал восторг.

Он испытывал…

Черт возьми, он был в беде. Последние несколько дней были как сладкий сон. Робби чувствовал, что она поймала его в волшебную сеть, и он не знал, как выбраться из нее. Он даже не знал, хочет ли выбраться из нее. Хотя был уверен, что не должен поощрять ее фантазии об их совместном будущем. Он, как Икар, был бессилен держаться подальше от горячего призыва в ее глазах. И страстного возбуждения. От этого Робби точно не мог держаться вдали.

Розалин остановилась, раздевшись до сорочки. Их взгляды встретились. Злость, которая, как он рассчитывал, заставит ее забыть смущение, испарилась. Она неуверенно смотрела на него. Но он уже зашел слишком далеко и был слишком возбужден, чтобы сжалиться над ней.

– Сними ее, любимая. Я хочу видеть каждый дюйм твоего тела. – Его голос был хриплым и глухим и полным обещания чувственного наслаждения.

– А как же ты?

Она пыталась оттянуть момент, но он решил не обращать внимания на ее хитрость. Сначала он снял с себя все оружие, затем кожаные доспехи и обувь и наконец рубашку и шоссы. Как всегда, он чувствовал ее взгляд на себе, пока раздевался, что только усиливало его возбуждение. К тому моменту, когда он стоял обнаженным перед ней, его член был настолько твердым, что мог пробить дыру в ребрах.

Хотя Розалин была девственницей всего несколько дней назад, возбуждение в ее глазах, когда она разглядывала его обнаженное тело, было очень далеко от невинности. Ее взгляд упал на его естество – она бессознательно облизнула нижнюю губу, а он вынужден был сжать зубы, чтобы хоть немного утихомирить всплеск похоти, который пульсировал в его теле.

Если Розалин когда-нибудь осознает чувственную власть над ним, это может превратить его в нетерпеливого щенка, который ходит за ней по мановению ее тонкого белого пальчика.

– Так лучше? – с вызовом спросил он.