Перепуганный Шах даже не сразу вспомнил, а что он, собственно, собирался спрашивать у дракона.

– Я, вообще-то, просто хотел узнать, – прошептал он, глядя в сторону, – что такое эти… ну, которые на охр… которые твой дядя выращивает? Это что, куры такие?

На этот раз дракон смеялся значительно дольше.

– Куры – это ты хорошо сказал, – заявил он, отсмеявшись и осторожно укладывая голову обратно на лапы. – Когда я расскажу про это на следующем зимнем слете, звание самого остроязыкого дракона вечера мне будет обеспечено.

– Орхидеи, человечек, это такие цветы…

Ной Смокинг, как и положено уважающему себя древнему и высокообразованному дракону, обладал практически не исчерпаемыми познаниями в любой области. Краткая энциклопедическая выдержка, которую он счел возможным изложить Шаху, заняла ровно час с четвертью.

– …можно добиться наиболее успешного цветения, – закончил дракон. – Все понятно?

Шах, отключившийся где-то на пятой минуте лекции и все остальное время продремавший с открытыми глазами, очнулся и усиленно закивал головой.

– Ты, по-моему, хотел спросить что-то еще? – с надеждой в голосе поинтересовался Смокинг.

Шах хотел спросить и хотел спросить еще много чего. Но прежде чем переходить к тем вопросам, которые интересовали лично его, он счел необходимым задобрить Ноя еще одним вопросом, который, как решил Шах, придется ему весьма по душе – если, конечно, она у него есть.

– Я хотел еще спросить, – сказал он, – вот те рыбки, которых ты разводишь, де… де…

– Декоративные, – подсказал Ной. Кончик его хвоста начал непроизвольно подергиваться.

– Вот-вот, декоративные. Они какие?

Шон закрыл глаза и застонал – про себя, естественно. Более убийственного вопроса Шах не смог бы вообразить при всем своем желании. Теперь уж Смокинг точно не закроет пасть раньше, чем часов через пять… или семь.

– Рыбки, – дракон облизнул клыки, а в его глазах начало разгораться какое-то внутреннее сияние. – Рыбки – это…

Как уже неоднократно упоминалось выше, Ной Смокинг разводил декоративных рыбок восемьсот лет. Комментарии излишни.

К исходу девятого часа Шах решил, что он, пожалуй, в состоянии проглотить даже сырого нанностомуса. Или, например, Sturisoma panamense. А еще он бы с превеликим удовольствием пожевал какую-нибудь водоросль. Кабомбу, например.

– …так вот, а…

Дракон на секунду замолк, набирая воздуха на следующие пять минут, и с удивлением обнаружил, что солнце, которое, когда он начинал свою речь, тоже только начинало карабкаться к зениту, почти скрылось за горизонтом.

Надо отдать Смокингу должное – он простоял с открытой пастью всего долю секунды, а затем с резким стуком захлопнул ее.

– По-моему, я немного заболтался, – озабоченно сказал он. – Даже обед пропустил. Вы, наверное, здорово проголодались?

Щах молча, но с большим энтузиазмом начал кивать.

– Я так и подумал. Что ж, прошу в пещеру. Надеюсь, что ужин вас не разочарует.

Миновав узкий и длинный лаз, главным назначением которого было по возможности затруднить проникновение в святая святых Ноева жилища всяким странствующим рыцарям и прочим бродячим ограм, герои очутились в просторном, ярко освещенном зале, потолок которого терялся где-то в вышине. Ступив на тщательно выложенный лучшими гножинскими фарфоровыми плитками цвета морской волны пол, Шах проморгался и замер, разинув рот и уставясь на противоположную стену.

Дело в том, что когда к концу второго века занятия рыбковождением количество аквариумов у Ноя перевалило за тысячу, то это создало некоторые затруднения даже для существа вроде дракона, то есть располагающего практически не ограниченным свободным временем и наделенного немалыми магическими способностями. Ной размышлял над решением этой проблемы целых пять лет, и результат этих размышлений, как признавали все удостоившиеся чести лицезреть его, получился весьма и весьма впечатляющий.

Всю стену зала напротив входа занимал один огромный аквариум. Внизу, у самого пола, вода в аквариуме была прозрачная и ярко освещенная. В трех саженях вверх она начинала темнеть и через каждые последующие три сажени темнела все больше и больше, У самого потолка вода была практически черная – какой, по расчетам Ноя, ей и подобало быть на дне океанической впадины. Это разделение – а каждому оттенку соответствовало свое давление – и было главным достижением Ноя, стоившим ему немало магии и золота из сокровищницы – на изготовление одного только специального заговоренного стекла всем гномам-стеклодувам Плоскогорья Серого Дерьма потребовалось три года, а сколько Ной за него заплатил, он не рассказывал никогда и никому.

И теперь в этом аквариуме – или правильнее было бы сказать – океанариуме весьма вольготно обитало ну очень большое количество рыб и прочих водяных жителей.

Сколько именно – не знал даже сам Ной, потому что каждый раз, когда он пытался их пересчитать, то уже после четвертой сотни оказывалось, что кого-то сожрали, кто-то сдох сам, а чья-то икра разродилась стайкой мальков пока еще непонятно кого. Вдоволь насбивавшись таким образом со счета, Ной махнул на все это дело лапой и ограничивал свое вмешательство только общим контролем и, естественно, кормежкой.

Шах глазел на это, забыв обо всем на свете.

– И в самом деле, неплохо, – шепнул Шон тихонько порыкивавшему от удовольствия дракону. – Еще бы посолить все это.

– Зачем? – удивился Ной. – Вода и так соленая.

– А потом сварить на гейзере, – закончил Шон. – Такая бы знатная уха получилась.

– Да ну тебя, – обиделся дракон. – Ты лучше туда посмотри.

Две оставшиеся стены были заняты аквариумами поменьше. В них обитали те, кого Ной по разным причинам – некоторые были слишком хрупкие и неприспособленые, а некоторые, наоборот, слишком прожорливые – не стал селить в общем океанариуме.

В углу, на который показывал Ной, во время последнего визита Шона – когда тот еще пребывал в своем родном теле – велось затяжное строительство озериума – так Ной называл емкость, предназначенную для пресноводного плезиозавра. Однако пресноводные плезиозавры уже в те времена стали большой редкостью. Из-за того, что костяной гребень с головы плезиозавра является важным магическим компонентом для некоторых афродизий, на бедных тварей охотились все, кто только мог, что и привело к почти полному исчезновению несчастных животных. Одно время под угрозой оказались даже водяные драконы – из-за своего отдаленного сходства с плезиозаврами, но за них активно вступились их старшие родственники, и это сразу резко поуменьшило количество желающих поохотиться. Однако у плезиозавров подобных заступников не нашлось, поэтому не только Ной, а даже экспедиция магов из Университета Забугорной Империи, отправленная к далекому озеру в Гумджуйских горах, где, по слухам, еще сохранились последние несколько особей, остались ни с чем.