Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну извини.
У нее сэндвич был с ветчиной и горчицей, и вкус горчицы напоминал ей о чем-то. Эти неотвязные мелкие воспоминания были похожи на комара, который вьется около уха и мешает заснуть, так что приходится включать свет. Как только загорается лампа, надоедливое насекомое исчезает, но стоит улечься, закрыть глаза, все начинается снова.
– Не извиняйся. – Ник промокнул рот салфеткой. – Много воды утекло. – Он замолчал, точно видел то общее прошлое, которое скрывалось от Алисы, потом продолжил: – Я часто вспоминаю, как близко мы сдружились. Мы с тобой совсем запутались в семейных проблемах Джины и Майка. Мы с тобой заразились от них разводом. Это как вирус.
– Так давай же от него избавляться! – предложила Алиса.
Как эти глупцы, Джина с Майклом, могли так втереться в их жизнь со своими заразными семейными проблемами?
– Какая ты все-таки… – Ник улыбнулся и покачал головой. Он поискал верное слово и договорил: – Молодая. – Он еще помолчал и добавил: – Но, вообще-то, дело было не только в Майкле и Джине. Это было бы слишком уж просто. Может быть, мы сошлись слишком молодыми… Как ты думаешь, слава не могла ударить Оливии в голову?
Вслед за ним Алиса увидела, что Оливия возвращается на сцену. Она поднесла микрофон ко рту и самозабвенно исполняла какую-то песню, которую они не слышали, потому что звук был уже отключен. Рядом с ней на четвереньках стоял Том и искал розетку, куда втыкался шнур микрофона. Мадисон сидела в первом ряду и увлеченно беседовала о чем-то с седовласым организатором гонок на инвалидных колясках.
– Расскажи мне что-нибудь хорошее из этих десяти лет, – попросила Алиса.
– Алиса…
– Ну расскажи. Что тебе приходит в голову?
– М-да… Не знаю… Может, рождение детей. Это, пожалуй, на поверхности. Хотя нет, не само по себе рождение. Это мне совсем не нравилось.
– Почему не нравилось? – разочарованно спросила Алиса. Она представила себе, как они с Ником плачут от счастья, тут же смеются и обнимают друг друга – и все это в сопровождении красивой музыки из кино. – Почему?
– Потому что я страшно паниковал, пока это все не заканчивалось, ничего не мог контролировать и никак не мог тебе помочь. Я все делал неправильно.
– Ну как же неправильно…
Ник посмотрел на Алису и быстро отвел глаза:
– Столько крови, ты кричишь не своим голосом, а бестолковый акушер появился только тогда, когда Мадисон уже почти родилась. Я готов был дать ему в лоб. Если бы не та, другая, вот она здорово помогла; мы еще говорили, что она сестра-близнец той, из «Спайс герлз».
Он растерянно взглянул на свои руки. Алиса отметила, что он машинально трогает то место на пальце, где должно быть обручальное кольцо. У него была такая привычка: думая, он крутил обручальное кольцо. И теперь он делал так же, хотя кольца больше не было.
– А когда рождалась Оливия и решили срочно делать кесарево сечение, я подумал, что у меня будет сердечный приступ, – сказал Ник и опустил руки в карманы.
– Да, несладко тебе пришлось, – заметила Алиса.
Хотя она и подозревала, что для нее все это было тоже не фунтом изюма.
– Помню, я не хотел отвлекать их от тебя и ребенка. – Ник улыбнулся и покачал головой. – Знаешь, как это в кино показывают: мужчина – и вдруг падает в обморок. Я подумал: «Умру себе тихо в этом уголке». Мне казалось, и ты тоже умрешь, а дети останутся сиротами. Я тебе это говорил? Должен был сказать.
– Я подумала, что мы будем говорить о радостных воспоминаниях, – испуганно произнесла Алиса.
Без них получалось, что вся эта кровь, вопли и боль были еще впереди.
– Радость началась, когда все это закончилось и мы остались одни, с ребенком, запеленутым по самый нос, и смогли наконец поговорить о врачах и сестрах, которых мы терпеть не могли, выпить чайку, посмотреть на нашу девочку, потрогать ее за крошечные пальчики. Маленький новый человек… Это было волшебно… – Тут он закашлялся.
– А что самое печальное вспоминается об этом времени?
– Много чего. – Ник непонятно улыбнулся. Она не могла понять, что это была за улыбка: злая или саркастическая. – Тут выбор широкий. День, когда мы сказали детям, что больше не будем жить вместе. День, когда я выехал из дома. Вечер, когда мне позвонила Мадисон вся в слезах и умоляла меня вернуться.
Вокруг них разговаривали, смеялись и пили чай. Алиса чувствовала, как жар обогревателей волнами окатывает ей голову. Казалось, что макушка у нее плавится, как плитка шоколада. Она представляла себе, как Мадисон рыдает в трубку и просит отца прийти домой.
Он должен был бы положить трубку и тут же кинуться обратно. Они бы смотрели семейное видео, валялись на диване, ели рыбу с картошкой. Счастье – это совсем нетрудно. Бедные Элизабет с Беном не покладая рук строили свою семью, а они, Алиса с Ником, своими же руками ее разрушили.
– Тебе не кажется, что мы можем попробовать? – Она сделала шаг навстречу Нику. – Ради них? Ради детей? Нет, не только ради них. И ради нас тоже. Ради тех, какими мы были.
– Прошу прощения! – К ним подошла старушка с синевато-седыми подвитыми волосами и морщинистым, но радостным лицом. – Вы ведь Ник и Алиса? – Не дождавшись ответа, она доверительно произнесла: – Я читаю блог Фрэнни. Давным-давно я написала там комментарий о вас! Хотите знать, что там было?
– О нас? – ужаснулся Ник. – Фрэнни ведет блог? А я и не знал! Вы хотите сказать, Фрэнни о нас пишет?
– О, дорогой, не волнуйтесь, там нет ничего слишком личного! – Пожилая женщина любезно тронула Ника за руку. – Но она написала, что вы расстались, а я ответила, что, ИМХО, то есть, как принято выражаться в Интернете, «по моему скромному мнению», вы – просто чудесная пара. Даже по фотографиям видно, что это настоящая любовь!
– Она и фотографии в Интернет выкладывает? – спросил Ник. – Почему мне никто этого не говорил?
– Ой! – воскликнула женщина, прижав руку ко рту. – Я надеюсь, что не сказала ничего лишнего! – Она обернулась к Алисе. – Дорогая, к вам вернулась память? Знаете, в пятьдесят четвертом году с одной моей подругой случилось то же самое. Мы никак не могли убедить ее, что война уже давно закончилась. И в конце концов она даже свое имя забыла, но с вами, я уверена, такого не случится!
– Нет! – согласилась Алиса. – Меня зовут Алиса. Алиса. Алиса!
– Скажите, а фотографии детей она, случайно, не выкладывает? – осведомился Ник.
– Ваши дети – просто прелесть! – откликнулась пожилая женщина.
– Прекрасно! – прокомментировал Ник. – Добро пожаловать, убийцы и педофилы!
– Да что ты! Она же никого не приглашает убивать детей, – возразила Алиса. – Убийцы, вот вам наши симпатичные, хорошенькие жертвы!
– Ничего смешного! Почему тебе всегда кажется, что с нами не случится ничего плохого? Помнишь, ты как-то раз позволила Оливии потеряться на пляже? Ты, такая опытная!