Стукнул в дверь к Наталье:

– Быстро выходить, бомба в подвале!

Наталья выскочила рубашке. Одной рукой они тащила Мишу, другой схватила какие-то тряпки.

– Девочки, бегите, пожар! – закричала она истошно.

– Бомба, – поправил Дионисий.

– Девочки, бегите, пожар и бомба!

Выскочила Клава.

– А Нина где? – обеспокоилась Наталья.

Дионисий стал стучать к Нине. Та не отзывалась.

Онисимов уже рассчитал, что если Дионисий сейчас взорвется, никто не помешает Ему явиться воскресшим на третий день узкому кругу лиц – и самому Онисимову, и ребятам из Москвы, и Пустынцеву. А уж они все будут свидетельствовать остальному миру. Так что гибель Его тоже несмертельна.

Наконец он прозвонился в 02 и закричал:

– У нас в подвале бомба! Я сам видел. Пишите адрес: Шувалово…

И в этот момент увидел из своего далека выбегающих Клаву, Наталью со своим говнюшком, и последним – Дионисия. Сын Божий шествовал шагом.

– Быстрее, – закричал Онисимов, – быстрее!

Дионисий торжественно показал всем спасенным пузатую Мавру.

– Целуйте ей каждую лапу. Чудо явлено через…

Тут как раз рвануло.

Удар воздуха был такой, что Дионисию показалось, с него сорвало волосы. Потрогал свободной от Мавры рукой: целы кудри, устояли перед воздушным цунами. Мавру волной прижало к Нему, и кошка утробно завыла от первобытного ужаса.

Женщины упали на колени и стали целовать Учителю ноги.

Дионисий усмехнулся Онисимову.

– Ты тоже, целуй. Чтобы я не рассказал как ты…

Дионисий чувствовал Себя настолько выше Онисимова, что и не гневался по-настоящему. Онисимов – жалкий человек, тля, едва различимая Им, Сыном Божиим. Пусть бежит. А Он – Он неуязвим. Вот, пожалуйста, ещё одно чудо: дождались Родители Небесные, когда Сын их наконец выйдет, и только тогда разрешили взрывать. Удивляться тут решительно нечему.

Онисимов покорно бухнулся на колени и стал прилежно целовать ноги Учителю. Дионисий потерпел недолго и наконец оттолкнул усердного Оркестра:

– Ладно, отвали! Предатель ты. И маловер. Рядом со мной не погибают, а спасаются, идиот.

И он пнул Онисимова ещё раз – целясь носком ботинка в нос.

Отринутый пинком, Онисимов не обиделся, а сообразил: а кто видел, что Дионисий вышел своими ногами? Никто не видел, кроме своих. Гораздо естественнее Ему – погибнуть во взрыве и воскреснуть. Да не в духе, а прямо во плоти! Сыну Божиему воскреснуть – что в баню сходить.

* * *

Если уничтожить нынешний Космос как первую неудачную модель, то, конечно же, Господствующее Божество немедленно сотворит следующий дубль – не томиться же Ему снова в Хаосе!

Соблазн очередного Творения ещё и в том, что в первое время новая Вселенная вдвойне интересна именно своей новизной: новые варианты жизней на планетах, новые константы, организующие астрофизические процессы. Быть может, в другой раз удастся уменьшить или вовсе исключить энтропию, залатать черные дыры, которые разъедают ткань нынешней Вселенной как источает моль старое шерстяное одеяло. Да, в первое время интерес всегда особенно напряжен, а потом всё больше одолевает привычка. Но менять Вселенные как перчатки все-таки нехорошо. Господствующему Божеству не перед кем отчитываться, Некого стесняться, а все-таки – нехорошо. Собственные понятия о чести Оно установило Само Себе, и по этим понятиям – нехорошо. Так что всякий Космос – достаточно всерьез и довольно надолго. И нынешний тоже не нужно отбрасывать слишком уж легко и бездумно: при всех изъянах все-таки ведь и достоинства в нем тоже имеются.

Надо ещё подумать, прикинуть, взвесить.

* * *

Весть о взрыве разнеслась мгновенно. Светлана Саврасова примчалась снимать ещё дымящиеся развалины.

Онисимов переговорил с Дионисием – о Воскресении, и Учитель снисходительно одобрил идею. Трус и подлец этот Оркестр – но под лысым черепом котелок варит! И когда Светлана поднесла Сыну Божию микрофон, Дионисий, уверенно глядя в камеру, рассказал:

– Взрыв застал меня в первом этаже, около гроба мученицы Зои. Меня подняло – и я очнулся у ног Моих Небесных Родителей. Отец сказал: «Любимый Сын Наш, Тебе ещё рано покидать Землю, Твоя миссия ещё только начинается». И Мама добавила: «Я бы счастлива не выпускать Тебя из объятий, но Мы, Боги, должны выполнять свой долг. Возвращаяся к людям, Сыночек, а Мы не оставляем Тебя ни на минуту!» Они Оба поцеловали Меня, Я почувствовал огромную силу в Себе и сразу увидел Себя в ста метрах от развалин, куда перенесся целым и невредимым.

Светлана настойчиво уточнила:

– Но все-таки Вы на какой-то момент погибли во взрыве? Ведь там на месте залы ничего не уцелело. Вы не просто перенеслись, а погибли и воскресли?

– Получается так. Наверное, Моим Небесным Родителям удобнее было устроить именно так. Потому что в самом эпицентре нельзя было уцелеть по всей физике. А уж при Воскресении вступают Законы Небесные, которые превыше всякой физики.

Дионисий уже и Сам верил, что так всё и случилось. Ведь Он совсем не спешил, когда ходил сначала по подвалу в поисках Мавры, потом по второму этажу в поисках женщин – так спокойно ходил за минуту до взрыва, как можно было бы спокойно гулять уже на Небе. Для Него, Сына Божия, исчезла граница между Землей и Небом: Он одинаково дома и тут, и там.

Стоявший перед входом «ситроен» засыпало обломками, и для эвакуации пришлось взять такси. Среди ночи Дионисий со свитой примчался на Моховую, откуда уезжал только вечером.

Гости, хотя и нечаянно разбуженные, мгновенно оценили грандиозность происшедшего:

– Погиб и воскрес?! Гениально!! Тиражи сразу удваиваем! Ваше ТВ уже сняло? Мало! Выстрелим дуплетом на ОРТ и НТВ! Потрясающий имидж выстаивается. Мировая харизма!

Они чувствовали себя как золотоискатели, мало что напавшие на богатую жилу, так ещё откопавшие пудовый самородок! Повезло им, повезло им, повезло – и нужно было мчаться вперед на волне везения. Да такому Светлому Отроку сколько ноги ни целуй – всё мало!

Мавра, недовольная возвращением в нелюбимую ею квартиру, тут же напустила лужу в знак протеста.

– Языком вылизать! – весело приказал Дионисий. – За спасительницей!

Наталья, конечно, вытерла тряпкой, но склонялась так низко, что можно было подумать, она и в самом деле вылизывает лужу.

Уже утром интервью, сделанное Светланой, полностью видел весь город, а фрагменты пошли и на Россию. Земные родители Дионисия, потрясенные страшной опасностью, пережитой их сыночком, бросились сначала в Шувалово, но там ничего не нашли, кроме оцепленных развалин. Тогда догадались примчаться на Моховую.