– Ха-ха! – Порфирий болезненно расхохотался. – Просто волшебно. Как приятно ощущать себя под охраной конкурирующей спецслужбы!

Однако… Ему вроде бы стало лучше – от беготни ли, от крика тошнота отступила. Может быть, это просто усталость? Все-таки он провел за работой весь день, не смыкая глаз…

Литот, помешкав немного перед сервировочной тумбочкой, все-таки вернулся к письменному столу, снова надел электронные очки.

Надо же было так перепугаться из-за простого головокружения! Ему не терпелось продолжить чтение отчетов Системы о жизни молодой девушки – что-то необычное было в этой жизни…

Ах вот как! Она работает официанткой?

18.03

Служебный турникет-хронометр № 2 на входе в симпозитарий «Исторический музей»: Дульцинеа опоздала на 3 минуты.

(-3)

19.03

Робот-менеджер в зале «Боярский завтрак»: Дульцинеа отработала 1 час.

+15

20.03

Робот-менеджер № 1 в зале «Боярский завтрак»: Дульцинеа отработала официантом 1 час.

+15

20.05

Служебный унитаз № 14 в симпозитарий «Исторический музей»: Дульцинеа воспользовалась туалетной комнатой.

(-0

21.05

Робот-менеджер № 1 в зале «Боярский завтрак»: Дульцинеа отработала официантом 1 час.

+15

21.15

Робот-менеджер № 4 в зале «Боярский завтрак»: Дульцинеа уронила ложку со стола клиента.

(-15)

22.05

Робот-менеджер № 1 в зале «Боярский завтрак»: Дульцинеа отработала в посудомоечном цехе (контрольная помывка изделий из натурального стекла) 1 час.

+35

23.05

Робот-менеджер № 1 в зале «Боярский завтрак»: Дульцинеа отработала в посудомоечном цехе 1 час.

+35

23.12

Камера № 43 в вестибюле симпозитария «Исторический музей»: Дульцинеа покинула место работы, не поклонившись идолу Юпитера и Юноны.

(-20)

23.21

Уличный фонарь № 8 1 на Театральной площади: Дульцинеа совершила акт питания своего организма сухарями (2 шт.) в публичном месте без воздания молитвы Юпитеру.

(-10)

23.24

Уличный фонарь № 121 на Театральной площади: Дульцинеа подала нищему предметное подаяние[43]– кустарно изготовленный продукт питания из теста и овощей – нарушение санитарно-гигиенических норм и правил подаяния работникам нищенских ассоциаций.

(-25)

23.25

Турникет 65477567-332 сообщает: Дульцинеа спустилась на станцию «Театральная» системы подземного транспорта.

(-D

Что за странная жизнь у этой девицы, медленно думал Литот, провожая взглядом строки, уплывающие за нижнюю границу экрана. Что-то подозрительное, какая-то странная деталь как будто подмигивала ему из глубины текста, но он никак не мог нащупать ее…

Он прочитал еще несколько строк – и поднял глаза. Через верхнюю прозрачную половину стекол уставился на картину с винными пятнами. Столь пристальное знакомство с чужой жизнью почему-то вызывало в душе Порфирия острое чувство абсурдности человеческого существования. Вот посмотрите: эта молодая, сильная девушка работает официанткой, она ест, пьет, очищает кишечник… а зачем, ради чего? Разве это спасет ее от неминуемой биологической смерти? От неотвратимых приступов сокрушительной тоски, поражающей каждого гражданина в старости, когда перестают помогать импланты и ментопарфюм?

Подумать только… Рано или поздно все закончится встречей с улыбающимся доктором-эфтаназиологом. Это будет последняя запись в ее журнале нравственного поведения…

Тогда зачем суетиться? Зачем есть и пить – неужели для того, чтобы… вес погребальной урны был на сто граммов больше? А разве сам Порфирий не такой? Ему-то зачем все это – протекторат, победа на конкурсе детективов, новые красивые петлицы… Все это также бессмысленно, как эта новомодная мазня на картине с вишневыми пятнами. Дни суетятся, как камешки-пятнашки, чешуйки-головоломки – но рисунка-то никакого не складывается… Его попросту никогда не было. Тогда… ради чего жить?

Он машинально протянул руку к опустевшим стаканчикам на сервировочном столике – пальцы коснулись пластика и… похолодели.

– Захар! – крикнул Литот и… сам испугался голоса, гулко разметавшегося под высоким потолком.

Захар молчал.

Центурион сорвал очки. Все, это конец. Они загнали ментальный яд в подсознание. Кто-то успел накормить его мыслями, вызывающими приступ тошнотворного ощущения бессмысленности бытия. Это же известная вещь, так называемая «интоксикация подсознания»!

Проклятье… Его психику кто-то атакует прямо сейчас.

Порфирий помнил, как учили в Академии: если тебе дали пищевой яд, нужно спровоцировать тошноту. Если подсунули яд ментальный, нужно срочно перегрузить мозг более сильными впечатлениями, чтобы мощный поток плотных, шумящих и ярких образов вымыл из подсознания вражеские «закладки» – разрушительные мысли об алкоголе, суициде, бессмысленности жизни[44].

Страшный, с холодной и мокрой спиной, Литот бросился к дивану:

– Экран, Захарушка, включай скорее! Ментопарфюм! Развлекательные каналы, на полную громкость, быстрее… Порнографию давай, извращения… что там еще… редкую авторскую музыку… Ника Кэйва давай, нет, лучше повеселее… латиноамериканскую, зажигательную!

Он метался меж книг и картин, как затравленный гладиатор.

– Нет! Не надо порнографию, давай юмористов! Да! Нет! Юмористы не смешны, давай другое… что там еще… новости! Политику давай, коридорные интриги, компромат! Еще… старые фильмы Чаплина, самые глупые! Все подряд, самое яркое, чтобы пробирало…