– Значит, еще раз, с самого начала. Сколько подземных уровней у комплекса?

– Пять.

При этих словах – мало у кого по спине морозцем не продернуло, и дело было не только в наступающей ночи, холодной, как все ночи в пустыне. Пять уровней! Пять подземных этажей! Чтобы держать это все под контролем, чтобы действительно провести операцию по освобождению – а не лихую ковбойскую атаку на ядерном объекте, – нужны были силы вдвое большие, чем у них, и это по самым скромным подсчетам.

– Чем они заняты? Они жилые?

– Первые три… На первых трех есть жилые отсеки. Последние два – склады и жизнеобеспечение.

– Где находятся заложники?

– Второй и третий уровни. В основном третий, там подземная тюрьма.

– Сколько там заложников?

– Сложно сказать…

– А примерно?

– Более пятисот.

Святой Господь…

– Как можно попасть на нижние этажи? Сколько существует путей?

– Три. Грузовой, пассажирский лифт и лестница.

– Какова их грузоподъемность?

– Пассажирский лифт берет до тридцати человек. Грузовой – груз, размером и весом с железнодорожный вагон.

– Они заминированы?

– Да, заминированы, под наблюдением и охраняются. Приводные механизмы лифтов, пролеты лестниц – все подготовлено к подрыву.

– Сколько всего ваших коллег прикрывают нижний уровень?

– Примерно восемьдесят человек.

– Кто они?

Пленный пожал плечами:

– Разные… Что вы имеете в виду?

– Мусульмане? Христиане? Служили или нет?

– Все отслужившие. В основном, в специальных подразделениях разных стран. В большинстве христиане.

Сборная команда… Русские против всего мира – как всегда…

– Сколько мусульман в составе, хотя бы примерно?

– Один из четырех.

– Вернемся к заложникам. В цехах они есть?

– Нет, но цеха подготовлены к подрыву. Емкости с ОЯТ – тоже.

– Сколько радиоактивных материалов там находится?

– Не знаю. Много…

Судя по виду, и в самом деле не знал.

– В каком они виде? Жидкие, твердые?

– В основном жидкие.

– Как планируется их подорвать?

– Так, чтобы они попали в реку. Мало не покажется.

Да уж… Екатеринбург на Карахчае.

– Сколько всего ваших коллег держат оборону в комплексе?

– Примерно сто пятьдесят.

– Тогда почему они заказали такой самолет? – резко вклинился в разговор подполковник Тихонов.

Пленный посмотрел на него равнодушным взглядом.

– О чем вы, сэр?

– «Летучая мышь»? Самолет, который они заказали. Он не может вместить больше ста двадцати, а ведь еще вы хотите кое-что забрать, не так ли?

– О чем вы?

– Кто командует? – даванул сильнее Тихонов. – Говори, кто командует.

– Полковник…

– Врешь! Это гражданский! Кто командует?! Кто вами командует?

– О чем вы, сэр…

Голос пленного неуловимо менялся, в нем появилась какая-то дребезжащая нотка – словно струна, поющая не в лад.

– Кто вами командует?! Это русский? Каков план побега?

– Нет, сэр.

– Врешь! Я знаю, это русский! Кто командует?

– Нет…

– Кто командует!!!

То, что случилось после этого, не мог представить себе никто.

Пленный прыгнул. Он прыгнул со связанными руками и из сидячего положения, не встал и прыгнул, а прыгнул сразу. Ни один человек не смог бы так прыгнуть, как разжавшаяся пружина, а он прыгнул. Но и подполковник Тихонов не был бы самим собой, если бы не ожидал этого – шагнув вправо, он ушел с линии атаки и сбил нападающего на землю. Нападающий упал, офицеры бросились на него.

– Держите!

– Ноги ему вяжи!

– Голову держи, голову!

Внезапно возня прекратилась – как-то сразу. Потом офицеры начали подниматься, переглядываясь между собой. А пленный остался лежать.

– Он что… умер?!

– Санитара, быстро! – приказал генерал, который также присутствовал в палатке и наблюдал за происходящим.

Один из офицеров побежал за санитаром, второй, первым опомнившийся, приложил пальцы к артерии, затем начал делать искусственное дыхание.

Прибежал санитар, точнее, даже не санитар, а настоящий полевой врач из мобильного госпиталя. Вколол что-то, потом попытался делать искусственное дыхание сам, совместно с массажем сердца. Потом, минут через десять, понял – бесполезно.

– Зачем вы его убили? – спросил врач.

Врачи к армии не относились, были выведены за штат и поэтому субординации не подчинялись, говорили все, что считали нужным.

Подполковник резким движением руки отодвинул брезентовый полог – при этом вся конструкция чуть не рухнула, – вышел на улицу, где совсем стемнело. Следом вышли остальные офицеры.

– Подполковник? – требовательно произнес генерал.

– Плохо дело…

– Извольте объясниться. Ваши действия привели к такому результату…

– Ваши – не ваши… Результат будет один, господин генерал, мы не знаем почти ничего, как не знали до этого. Это «Иван», кукла. Его набили дезой по самые уши. Хуже того – это зомби. Живой мертвец.

– Что за бред… – презрительно проговорил генерал, – не ожидал от вас, Тихонов. Зомби не существуют.

– Зомби… это просто название. Название из фильмов, как-то же надо их называть, так? Почему бы не зомби? Но дело не в этом. На границе брали таких.

– Брали? Почему же я ни одного из них не видел?

– Потому что их не взять живыми. Они могут покончить с собой, просто остановив сердце, я это видел сам. А сам не видел, но слышал, как один гость с того берега Амударьи, как только им занялись, сам себе сломал шею, причем без рук. Вот и этот… из таких же, как только он понял, что я ему не верю – он сначала попытался меня убить, а потом покончил с собой.

– Вы считаете, что то, что он нам сказал, недостоверно? – спросил генерал и тут же сам понял, что сморозил глупость.

– От первого до последнего слова – ложь. Скорее всего, он не один такой, часть из них скрывается среди заложников. Но тот путь, который он нам указал, – это ловушка. Они что-то задумали, им надо отвлечь нас, заманить туда, в сточный коллектор, и уничтожить. После чего они пойдут на прорыв. А если мы им не поверим, они все равно пойдут на прорыв. И не далее как сегодня ночью…