— Чепуха! — отмахнулся Сергей. — Охота вам шутить в столь поздний час? Я никогда не работал ни в КГБ, ни в ФСБ.

— Да будет вам! — на этот раз махнул рукой Кротов. — Чего уж запираться? Просто в аппарате директора ФСБ есть наши люди.

— А ошибку не исключаете? Может быть, это какой-то другой Днищев?

— Который тоже ехал в поезде с террористами? Нет уж, голубчик, извольте принять мои поздравления.

— Ну, хорошо, принимаю, — с усмешкой согласился Сергей.

— Скажите лучше, как вам удалось выйти на Орган? Мне это интересно с профессиональной точки зрения.

— Какой еще Орган? Задница, что ли?

— Ваше сравнение близко к истине, — подумав, ответил Кротов. — Но в любом случае вы понимаете, что раскрыты и ваша жизнь отныне висит на волоске? Вы же агент высочайшего класса и должны уметь проигрывать.

— Час от часу не легче. Но, может быть, вы все-таки позволите мне дослужиться до генерала?

— Позволю, — улыбнулся Кротов, — потому что хочу предложить вам с этой минуты действовать сообща. Я расскажу вам о проекте «Мегаполис», а вы поможете мне предотвратить трагедию.

— Валяйте. Я, как палочка-выручалочка, везде сгожусь. — Сергею было весело, словно он принимал участие в увлекательной игре.

— Ваша свобода будет по-прежнему ограничена, здесь я бессилен что-либо изменить, — продолжал Кротов. — На Базе я могу рассчитывать только на вас и двух своих помощников.

— А могу ли я воспользоваться вашим телефоном?

— Контакты с ФСБ также исключаются.

— Да плевать я хотел на ФСБ! Мне надо позвонить одной девушке.

— Это можно, — подумав, согласился Кротов.

Обратно в здание они вернулись спустя час…

На следующий день занятия со специалистами по летной подготовке были продолжены. В принципе человек, владеющий навыками автолюбителя, мог запросто поднять легкий самолет в воздух. Дальнейшее должна была довершить автоматика. Но посадить «Сессну» на землю было куда сложнее. Параллельно проходили и психотропные сеансы в бункере Психоаналитика, хотя Днищев в них уже не принимал участия. Кротов освободил его от этой нагрузки, искренне беспокоясь о том, что зомбированный подполковник станет ему менее полезен, чем человек, сохранивший гибкое сознание и трезвый ум. За наглядным примером не стоило далеко ходить: все семь исполнителей акции менялись прямо на глазах. Находясь в постоянном возбуждении, они начали жаловаться на усиливающееся жжение, головную боль, раздающиеся в мозгу голоса. Появилась и плохо контролируемая агрессивность, человеконенавистнические мотивы, тяга к осознанному саморазрушению. Все это было следствием той установки, которую закладывал в их подсознание Психоаналитик со своей командой. Исполнители должны были стремиться к гибели, неся смертоносный груз в своих самолетах.

Вечером к Кротову в кабинет пришел рассерженный Щукин.

— Почему вы создаете Днищеву щадящий режим? — спросил он. — Психоаналитик поставил меня в известность, что этот человек освобожден от сеансов. С какой стати?

— Все очень просто, — ответил Кротов, готовый к подобному вопросу. — Еще неделю назад во время медицинского обследования выяснилось, что Днищев перенес скрытую форму инфаркта, то есть он может умереть в любой час. А психотропное воздействие влияет не только на подсознание, но и на другие органы. Сердце также способно претерпеть функциональные изменения. Зачем нам труп до завершения акции?

— Но… где тогда гарантия, что самолет, которым он будет управлять в неподконтрольном состоянии, войдет в пике в нужном нам месте?

— Не сомневайтесь. Днищев готов на все и без психообработки. Можете сами с ним побеседовать.

— А не водит ли он всех нас за нос? Надо принять дополнительные меры, чтобы он был… послушным мальчиком. И этим займусь я лично, — с угрозой пообещал Щукин.

— Но у меня для вас есть и хорошая новость, — заметил Кротов, стараясь сгладить напряженность в беседе. — Мне удалось выяснить, кто является тем восьмым лишним. По своим каналам. Этот человек — подполковник ФСБ. Чувствуете, как нам наступают на пятки?

— Кто он?

Кротов открыл ящик и вытащил наугад одну из папок с личными делами. Протянул ее Щукину, даже не взглянув на фамилию.

— Легенда у него была составлена блестяще.

— Акчурин, — прочитал координатор. — Ладно, я сам займусь его ликвидацией.

В ту же ночь Акчурин бесследно исчез… На следующий день после обеда Щукин прибежал в еще большей ярости.

— Вы… вы… знаете кто? — заикаясь; проговорил он.

— Спокойно. Выпейте воды, — хладнокровно отозвался Кротов.

— Этот ваш… Днищев… черт бы его побрал! Я чувствовал!

— Да что случилось?

— Я связывался с руководством Организации, изложил, что тут у нас происходит, и совершенно случайно выяснилось… совсем недавно Днищев был задействован в банковском проекте. Помните гибель банкира Гуслярского? Этим занимался небезызвестный вам Веденеев.

— Кажется, Василий Федорович — бывший тесть Днищева?

— Ну да! И он уже несколько дней с собаками ищет чуть ли не по всей России вашего Днищева. А тот преспокойненько сидит у нас и жрет казенный хлеб! И знаете, почему он его ищет?

— Догадываюсь, — спокойно ответил Кротов, хотя эта новость явилась для него полной неожиданностью. Но он вновь отдал должное мастерству подполковника из ФСБ. Видно, за Организацию взялись круто. — Догадываюсь, — повторил он. — Но ликвидацию Днищева теперь считаю неразумной. Пусть уж он выполнит и второе задание Организации, тем более что сейчас у нас осталось ровно семь исполнителей акции.

— А!.. — махнул рукой Щукин. — Объясняйтесь с Веденеевым сами. Через полчаса он будет тут.

— А вы его не пускайте на Базу. К «Мегаполису» он не имеет никакого отношения. Раз прошляпил Днищева, так пусть локти кусает.

— Поздно. Он получил специальное разрешение от руководства. Но он везет сюда и некий сюрприз, с помощью которого мы сможем управлять вашим… любимчиком.

— Судя по всему, он не мой любимчик, а самого Господа Бога, — невозмутимо ответил Кротов, а сам подумал: «Что еще приготовили эти психи?»

Сюрпризом, на который намекнул Щукин, была Света Муренова.

Три человека в кабинете — Кротов, Щукин и Василий Федорович — после продолжительного спора пришли наконец к удовлетворяющему всех решению. Днищев остается на Базе до завершения проекта «Мегаполис». Света Муренова помещается тут же, в освободившуюся комнату Акчурина, в качестве залога того, что Сергей выполнит намеченную акцию. Василий Федорович контролирует их обоих, поскольку не может вернуться в Москву без «головы» Днищева. Щукин согласовывает эти вопросы с руководством Организации, а Кротов продолжает заниматься своим делом, обеспечивая функционирование проекта.