– Заходите, – пригласила их Ива.

Но, едва они вошли в поселение, незнакомец ткнул копьем в сторону Габриэля. И, продолжая нервно помахивать оружием, стал возмущаться на родном языке. Мэйт едва успевал понимать, о чем шэн-лин, гневно потряхивающий копьем, говорит Иве. Незнакомец дико тараторил, да и маска, закрывающая рот, не способствовала ясности.

– Ты его понимаешь? – тихо спросила принцесса.

– К сожалению, да. Похоже, он нам не очень рад.

– И для этого ты учил язык? – ухмыльнулась Эли.

Мэйт не нашел, что ответить. Тем временем незнакомец успокоился, дав слово чародейке, которая выслушала его причитания совершенно спокойно.

– Это вождь. Мастер Ки, – представила его Ива. – Габриэль и его подружка Элизабет, – улыбнулась она.

После этих слов принцесса вытащила ладонь из заботливой руки мэйта. Габриэль вспомнил, как описывал приветствие шэн-линов Джерион, и, сложив пальцы решеткой на груди, чуть склонил голову. Чем серьезно удивил недружелюбного Мастера Ки, заставив его растеряться. Вождю ничего не оставалось делать, как повторить приветствие. Хотя он продолжал злобно сверкать глазами.

– Идемси за меня, – сказал он на плохом олдише и для верности указал копьем направление – очевидно, осознавая неточность только что произнесенной фразы.

Габриэль с подозрением посмотрел на Иву:

– А ты?

– Я присоединюсь чуть позже. – Чародейка провела руками вдоль своего тела. – Мне нужно переодеться.

Хм, «переодеться»? Тут куда уместнее слово «одеться», усмехнулся про себя мэйт, скользя взглядом по изгибам тела чародейки.

– Мастер Ки проводит вас… как это по-вашему?.. – Ива защелкала пальцами, подбирая слова. – В главный дом. И, богов ради, выпустите наконец своего питомца на волю. Обещаю, здесь ему ничего не грозит.

Чародейка повернулась и направилась к хижине у ворот. Габриэль опустил рюкзак на землю и, склонившись над ним, решил выпустить гарга. Краем глаза мэйт заметил, как нескромный наряд чародейки тает на ее пленительном теле, листок за листком, оголяя красивые бедра. Габриэль сделал вид, что не может справиться с узлом, чтобы досмотреть волнительное представление до конца. Ива полностью обнажилась и исчезла за порогом хижины, оставив за собой след поедаемых магией листьев.

Мэйт сладко вздохнул и развязал рюкзак. Изгой высунул лысую кошачью голову, принюхался, изучая территорию, лизнул знакомую руку и, не чуя угрозы, выбрался на свободу. Вытянулся, зевнул, выставляя напоказ белые острые зубки, и, поводив носом, довольно смело направился к ближайшему дереву.

– Надеюсь, оно не является у них какой-нибудь святыней, – сказал мэйт, глядя, как гарг присел у дерева.

– Надеюсь… – отрешенно повторила Эли, наблюдая за идущим в сумраке вождем.

Они направились к самой большой хижине, расположенной посреди поселения. Это был единственный дом, где горел огонь. А еще рядом с ним стояла клетка, сплетенная из толстых ветвей.

– Она пустая, – сказала Эли, продолжая изучать поселение в поиске Оливера.

– Я вижу.

Над ними прошелестел крыльями Изгой. Он как будто знал, куда они идут, и уселся на крышу, прямо над дверью главной хижины. Вождь заворчал, махнул копьем в сторону Изгоя, пытаясь его согнать. Гарг слетел с крыши, с явным превосходством зыркнув на полуголого шэн-лина у порога, и вернулся к Габриэлю. Пошлепал рядом, путаясь у мэйта в ногах.

Хижина была просторной – в ней легко поместилось бы человек пятьдесят. В центре горел очаг, над которым булькал огромный и черный закрытый котел. Крышка с тихим стуком прыгала на нем; то тут, то там в возникающие щели лез густой пар, заполняя пространство насыщенным горьковатым запахом валерианы и чего-то неизвестного носу мэйта. По кругу у стен стояли лавки.

Недовольный Мастер Ки сел на единственный и огромный стул, поставив копье справа от себя. Габриэль пристроился напротив вождя, у открытого окна. Несмотря на размеры хижины, из-за огня и котла внутри было душновато. Эли опустилась рядом с мэйтом. Гарг, щурясь от света очага, потерся о ее ноги, словно домашняя кошка, а затем забрался на колени к мэйту, требуя внимания.

Мэйт почесал его за ухом, с интересом разглядывая пузатую деревянную посудину в шаге от себя и пытаясь отгадать ее назначение. Сосуд походил на огромную свистульку, обитую корой и облепленную листьями; на его боку темнели дырочки.

– Спроси его про Оливера, – потребовала Эли.

– Может, лучше дождемся Иву?

– Нет, сейчас, – настаивала принцесса.

Габриэль провел ладонью по спине урчащего гарга и посмотрел на вождя.

– Ndyu Ki nvere ike I naapu nkpuchi? – попросил Габриэль снять маску, указывая пальцем на рот, и пояснил, что это мешает общению: – Nke ya gaikvado nghota.

Вождь неожиданно оживился – вспыхнул, как очаг в хижине. Ткнул пальцем в котел, тряхнув косичками. И затараторил на родном языке, как тогда, при первой встрече.

– Что он сказал?

– Сказал, что из-за котла… вернее, из-за того, что в нем, ему нельзя снимать маску.

Эли не дала ему обдумать сказанное. Принцессу полностью занимал ее брат. Мэйсе! Ей было до Хьола, что за страшное варево, способное одурманить любого шэн-лина, шипело и булькало в котле.

– А про Оливера?

– Onva ato gara aga. I biara mez inke meruru ahu ndi madu. Ihe mere ya?

Мастер Ки покивал и ответил, шлепая себя по голове и указывая на горы. Часть Габриэль понял ясно. Про рану на затылке. Про то, что Оливер был без памяти, когда пришел к ним. Но остальное… «Дух гор». «Камни». Слова были понятны, но, складываясь, не несли никакого смысла. Выходил какой-то бред, который вряд ли понравился бы принцессе.

– Ну? Что?

– Вождь сказал, что твой брат потерял память. И…

– Говори!

Изгой вздрогнул от вскрика принцессы.

– Не знаю, точно ли я понял его слова, – засомневался Габриэль. – Но выходит так, что Оливера поменяли на какие-то… камни.

– Камни?!

Габриэль пожал плечами, демонстрируя принцессе солидарность в растерянности.

– И где он теперь?

– Его взял горный дух, – неуверенно сказал мэйт, указывая пальцем в открытое окно. – В обмен на… Ну, ты слышала.

– Что еще за горный дух?

– Oli udi ugvu muo? – спросил Габриэль.

– Ugvu na muo bu muo nke ugvu, – ответил вождь.

– Говорит, что горный дух – это горный дух.

Принцесса уставилась на очаг, словно в танцующем пламени старалась увидеть брата. В тишине урчал довольный Изгой и шипел котел. Габриэль напрягся, ожидая ее решения. Теперь Элизабет знала, где искать брата. Она всей душой желала его найти. И могла совершить необдуманный шаг: пойти искать его прямо сейчас. Голодная и уставшая. В темноте. И, чего уж скрывать, он, мэйт Семи островов, последовал бы за ней. Хотя ему безумно хотелось спать и есть, а еще – смыть с себя пот и дорожную грязь, которая въелась в кожу за две недели блуждания по лесам. Что бы там себе ни думали бездари, он был человеком. И он безумно устал.