Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставив больного, Руперт прошел в дом, чтобы приготовить раствор хинина, ибо не знал, что еще может ему дать. На столе лежала раскрытая книга, в которой он тотчас узнал медицинский справочник. И пока готовил раствор, его взгляд упал на заголовок вверху страницы – «Чума». Это тотчас дало ему подсказку, и он прочел статью целиком. Да, симптомы были очень похожи, особенно бубонные шишки, однако, поскольку он сам ни разу не видел больного чумой, то точно сказать не мог. Тогда он позвал главного слугу и расспросил его. Им оказался тот самый драгоман, который оправился от болезни, но все еще был слаб. Загнанный в угол, он рассказал Руперту все. Как он навестил умирающего родственника, как, похоже, сам переболел той же болезнью, что и больной в пристройке. Теперь Руперт был уверен и распорядился о мерах предосторожности, например, велел выставить вокруг города кордон и сделать тому подобные вещи.
Между тем состояние больного быстро ухудшалось. Руперт вернулся к нему и провел рядом с ним еще два часа, пока тот не умер. Распорядившись закопать его как можно глубже, Руперт на обратном пути в город заехал в дом Эдит, чтобы предупредить ее и Табиту о том, что случилось. Застав Табиту разгуливающей под белым зонтиком, он сообщил ей дурное известие, которое, она, как ни странно, восприняла хладнокровно, лишь спросила, где сейчас Дик. На что Руперт ответил ей, что Дик отправился на охоту, однако на его, Руперта, счастье, оставил медицинский справочник открытым на нужной странице, откуда он и почерпнул необходимые сведения. Затем она попросила показать ей письмо, которое написал ему Дик. Достав письмо из кармана, Руперт протянул его ей, и Табита внимательно его прочла.
– Все ясно, Руперт. Наконец-то вы с ним поругались, – сказала она. – Ах, какой же он все-таки трус… – затем в глазах Табиты блеснул свет, и она добавила: – Теперь мне все понятно. Это хитрый фокус со стороны нашего Дика. Ему известно, что это чума. Сам он сбежал, зато послал к больному тебя, в расчете, что ты тоже заразишься. Mein Gott! Он не только трус, но и убийца. Вы с ним поругались, и ты – что ты мне рассказал? – ударил его? Он же в ответ ударил тебя чумой или, по крайней мере, попытался.
Руперт было расхохотался, но затем, уняв смех, возразил:
– Нет, Табита, я не думаю, что он такая скотина. Так что убийство здесь не причем. Да и в любом случае, я не боюсь. Болезни ко мне не пристают.
– В отличие от меня, ты плохо знаешь нашего дорогого Дика, – мрачно ответила Табита. – Немедленно возвращайся домой, Руперт, сожги одежду, которая сейчас на тебе, посиди посреди дыма, вымой тело с мылом с головы до ног, сделай все, что только можешь.
– Хорошо, – ответил он, – только не пугай Эдит. Я же приму меры предосторожности.
Что он и сделал, и в результате впервые сел за стол лишь в третьем часу дня, и это притом, что в последний раз он принимал пищу накануне в семь часов вечера.
Зная ее страх перед заразными болезнями, он в течение трех последующих дней каждое утро посылал Эдит записку о том, что она не должна его видеть. А вот с Табитой и с Меа он общался так же, как и раньше, так как обе наотрез отказались внять его предостережениям. Ни среди людей Дика, ни среди жителей никто больше не заболел, но хотя его верблюдов уже привели с пастбищ и они были готовы к путешествию, сам Дик еще не вернулся. Руперту сообщили, что тот замечательно проводит время, охотясь в горах.
Руперт почти не думал о чуме, ибо его голова была занята другими мыслями. Через четыре дня истекал месяц, который он отвел себе на размышления, и ему предстояло дать ответ на главный вопрос. Эдит, которую он отказывался видеть ради нее же самой, предприняла отчаянный шаг – послала ему письмо.
«Почему ты скрываешься от меня? (Писала она.) Да, я знаю, что когда-то боялась болезней, но теперь они меня не пугают. Порой мне кажется, что лучше бы я заразилась чумой, чтобы та покончила и со мной, и с моей несчастной жизнью. Руперт, я знаю, что пока не истечет эта неделя, ты запретил мне говорить о подобных вещах, но ты не запрещал мне писать, и потому пользуюсь случаем донести до тебя мои слова. Руперт, я несчастная женщина и заслуженно несу это наказание за свое себялюбие и жестокость. Теперь я это понимаю и признаю. Дик был моим проклятьем. Я была совсем юной, когда он начал оказывать мне знаки внимания. Ты же знаешь, каким галантным красавцем он был тогда. Не удивительно, что я попала под его влияние, которое не могла сбросить с себя долгие годы. Я пыталась, ибо знала, его испорченную натуру, но, увы, тщетно. Он притягивал меня, как магнит притягивает железные опилки. Затем ты вернулся домой, и я действительно восхищалась тобой и уважала тебя, и мне льстило, что ты неравнодушен ко мне. Хорошо, скажу всю правду: я думала, что ты станешь пэром и богатым человеком, что перед тобой открывается блестящая карьера, и желала стать женой такого человека. Дик, разумеется, страшно ревновал. Он оскорбил меня в тот же день, когда ты сделал мне предложение, а поскольку я не собиралась отказываться от своих намерений, решил отомстить нам обоим. Это он подбросил военному министру идею отправить тебя в Египет с этой злосчастной миссией, он же впоследствии сделал все, чтобы очернить твое доброе имя.
Но, Руперт, в то время, когда ты считался погибшим, я всего этого не знала и потому вновь попала под влияние Дика, тем более что мне казалось, будто он исправился. В тот день, когда ты вернулся домой, мы с ним тайно обручились. Это поможет объяснить, что произошло потом. Пойми, я была не в себе и не отвечала за свои слова.
После этого, пребывая в нервическом состоянии, я написала Дику несколько глупых писем, которыми он теперь шантажирует меня, поскольку я отказалась иметь с ним дело. Кроме того, знай я, куда ты уехал, я бы попросила у тебя прощения и попыталась бы помириться с тобой. Я же этого не знала и, не желая огласки этих позорных фактов, побоялась наводить справки.
Руперт, поверь, я возненавидела Дика столь же сильно, как когда-то любила его, если вообще когда-то любила. Теперь мне известно, сколько в нем злобы и вероломства; я знаю, что это он приложил руку к тому, чтобы очернить твое имя, а потом и мое, знаю о прочих его кознях, и потому он стал мне омерзителен. Увы, он преследует меня, как тень, и угрожает мне. Я могу прогнать его от себя, и если он начнет распускать обо мне грязные сплетни и показывать те письма, то кто поверит, что я невиновна? Ведь со мной отказывается иметь дело собственный муж! Я буду окончательно опозорена. Ведь он последовал за мной даже сюда. Да, и этот подлец и мерзавец пытался убить тебя, заразив смертельной болезнью. Слава богу, похоже, ему это не удалось.
Руперт, муж мой, перед очами Господа, меня сотворившего, я говорю тебе чистую правду. Я люблю тебя душой и телом. Просто раньше между нами стоял Дик, а теперь он навсегда оставил меня. Я несчастна, ибо не могу быть рядом с тобой, и если ты простишь мне прошлое и вернешься ко мне, ни один мужчина в мире не сможет похвастать лучшей женой, готовой исполнить все его желания. Знаю, что прошу слишком многого, знаю, что я этого не заслужила, знаю также, что прекрасная Меа любит тебя, что она такая же верная и добропорядочная, как и ты. О, Руперт, Руперт, умоляю тебя, только не разбивай мне сердце, не прогоняй меня вновь и не заставляй в одиночестве бродить по пустыне. Ибо я не знаю, что в таком случае будет со мной. Скорее всего, как и другие несчастные существа, я предамся пороку. По крайней мере, мне будет, что вспомнить. Руперт, будь милосерден, если ты сам уповаешь на милосердие, – твоя жена – ибо я полагаю, что сохранила за собой право называть себя ею -
