10:00. 12 января 2016 г., вторник.

Тот же кабинет.

Человек в штатском ходит по кабинету. Мужчина в форме стоит у стола, поворачивается, следуя передвижениям начальства.

— Плохо, что ничего не нашли. К «соседям» обращались?

— Да, послали им фотографии немца в разных ракурсах. Молчат.

— Плохой знак. Садись, это надолго.

Садится в кресло, набирает номер. Ждет:

— Привет, Макс. Мы тут посылали вам фотографии одного немца. Твои люди нашли чего-нибудь о нем?

— Привет, старик. Знаешь, я даже тебе не могу сказать. Но этим «немцем», как ты его назвал, будем теперь заниматься мы. Наша епархия. Я сам хотел звонить тебе, но не был уверен, что ты на работе. Так что пришли, пожалуйста, все об этом человеке, что у вас имеется, и все, что вы забрали у полиции. Спасибо вам за то, что обратили внимание и попросили судью закрыть информацию. Мои прошляпили инцидент.

Человек в штатском положил трубку, обернулся к собеседнику:

— Все. Закрываем дело. Все, до последней бумажки, передай нарочным «соседям», в том числе все, что взяли у полиции.

10:30. 13 января 2016 г., среда.

Квартира Лолы.

Стук в дверь. Лола подходит к двери, открывает. Удивленно смотри на незнакомого мужчину:

— Вам кого?

Мужчина, очень вежливо:

— Я хотел бы поговорить с господином Генри Полонски. Лола кричит:

— Генри, тут с вами какой-то мужчина хочет поговорить. Генри выходит из комнаты. Мужчине:

— Я вас слушаю.

— С вами хотели бы поговорить о случившемся в воскресенье. Я мог бы отвезти вас.

— Куда, в полицию? Я могу сам доехать, скажите только адрес.

— Думаю, вам будет трудно искать. Лучше я отвезу. Не волнуйтесь, и привезу потом после беседы. Один из нападавших связан с палестинцами, мое начальство хотело бы еще раз выслушать все непосредственно от вас.

— Да я и не волнуюсь. Можно и с вами поехать. Я сейчас переоденусь.

11:00. Практически пустой кабинет: только стол и два стула, на стене большое черное зеркало.

Генри и молодой мужчина в штатском сидят за столом. Генри недоуменно говорит:

— Я уже два раза рассказал вам все об этой стычке. Не понимаю, что я мог бы добавить в третий раз.

— Повторите детально, как вы обезвредили второго бандита.

Генри спокойно рассказывает все в очередной раз.

В соседней комнате через затемненное стекло за разговором наблюдает мужчина лет пятидесяти. Затем он направляется в комнату, где происходит беседа, в руках у него папка.

Открывает дверь, входит. Молодой мужчина вскакивает со своего места, вытягивается:

— Допрос ведет лейтенант Шмидт.

Мужчина лет пятидесяти, досадливо:

— Не говорите ерунду, Шмидт. Это не допрос, это беседа. Господин Полонски помогает нам понять детали произошедшего. Вы свободны, Шмидт. Отправляйтесь на свое рабочее место.

— Слушаюсь.

Уходит.

Мужчина лет пятидесяти выглядывает за дверь, проверяет, не подсматривают ли в темное окно. Обращается к Генри:

— Называйте меня полковник Шварц. Вам понятно, наверное, что это не моя фамилия?

— Нет, непонятно. Непонятно, что я здесь делаю уже полчаса. Если меня в чем-то обвиняют, я хотел бы знать — в чем? Прошу вас поставить в известность о моем задержании консула Федеративной Республики Германии.

— Не горячитесь, господин Полонски. Пока вас никто ни в чем не обвиняет. И вы не задержаны. Мы просто беседуем. Мне интересно знать, где вы обучались приемам рукопашного боя? Да, и еще одно: как вы поменяли фамилию Иванов на Полонски?

— Опять не понимаю, о чем вы говорите. Кто такой Иванов?

— Я говорю об Иване Ивановиче Иванове, репатриировавшемся в Государство Израиль из России.

— Вы хотите сказать, что я и этот Иванов одно и то же лицо?

— Вот именно. Посмотрите на фотографии.

Кладет на стол папку, которую все это время держал в руке. Раскрывает ее:

— Видите эти фотографии? Здесь вы несколько моложе, но это, безусловно, вы.

Генри с интересом рассматривает фотографии, то приближая их к глазам, то отводя на расстояние вытянутой руки:

— Да, этот человек похож на меня. Надо же, какие бывают совпадения. Но вынужден вас огорчить, полковник Шварц: к сожалению, это не я. К сожалению, так как хотел бы быть таким молодым.

Шварц смеется:

— Хорошая школа, наша. Вы почитайте личное дело Иванова. Только без последней страницы. Очень занимательная жизнь, на мой взгляд.

Передает Генри папку.

Генри со скучающим видом листает страницы. Через некоторое время:

— Да, занимательно. Как это вам удалось из парня, смотревшего на весь мир разинув рот, сделать хладнокровного убийцу. Впрочем, это, вероятно, умеет делать каждая спецслужба.

Закрывает папку, не взглянув на последние страницы. Возвращает Шварцу:

— Не так интересно, как вам кажется.

— Ну, хватит, Иван, играть в непонятку. У меня предложение: ты снова возвращаешься на службу. Нам сейчас нужен опытный агент для работы в Европе. И ты для этого идеально подходишь. Советую согласиться, условия будут максимально выгодные из разрешенных у нас. И никакого непосредственного начальства над головой.

— Если вы ко мне, то мне по-прежнему ничего не понятно. А если вы обращаетесь к Ивану… как там его?.. То я бы на его месте не согласился. Не вижу, для чего это ему. Думаю, что за эти годы он достиг условий лучших, чем вы можете ему предложить.

— Иван, мое терпение не безгранично. Вспомни хотя бы, сколько для тебя сделала страна. Из неотесанного оболтуса тебя превратили в уверенного современного человека. Хотя бы из благодарности нужно что-то делать и для страны.

— Если вы обращаетесь к этому Ивану, думаю, он ответил бы, что полностью отдал свой долг за те годы, когда работал на вас. Чему вы его научили? Стрелять, убивать людей одним ударом? Прятаться? И все? А потом, когда испугались американцев, вышвырнули его из страны, сунув подачку, на которую он, вероятно, смог бы прожить целых полгода в Европе. И это за четыре года работы на вас.

— Мы сделали все, что смогли. Американцы были очень разъярены, что во время ликвидации семи террористов погиб и их агент, которого они с таким трудом внедрили к террористам. Нам пришлось заявить, что ты убит. Если бы оставили в штате, они узнали бы раньше чем через неделю. Нам ничего не оставалось делать, кроме как выдворить тебя из страны, имитировав твою гибель.