Истинная формула этого вещества неизвестна до сих пор, но, возможно, ее случайно вновь открыл фермер по имени Дэвид Хадсон, когда пытался возродить пахотные земли в Аризоне. Он был богатым человеком, придерживался консервативных взглядов, не знал и не интересовался древними алхимическими формулами. В почве на его ферме содержалось огромное количество соли, поэтому Хадсон использовал серную кислоту и обратил внимание на то, что в результате его экспериментов появилось черно-красное вещество, но определить его состав ему не удалось. Когда оно высохло, произошла бесшумная вспышка, и вещество исчезло вместе с бумагой, на которую он его положил.

Естественно, Хадсон был заинтригован. Вскоре он обнаружил, что вспышка не приводит к изменению давления воздуха. Таким образом, она являлась лишь высвобождением света, а не взрывом. Измельчив вещество, он обнаружил шарики золота и серебра, хрупкие, как стекло. Однако получить сплав этих элементов, обладающий теми же свойствами, он не сумел. Так что же это было?

Со временем при помощи нагревания ему удалось выделить субстанцию в виде белого порошка на пятьдесят шесть процентов легче исходного материала. Это могло объясняться тем, что часть вещества улетучилась, но когда Хадсон нагрел его до высокой температуры и оно сплавилось со стеклянным контейнером, в котором проходили испытания, прежний вес восстановился.

Хадсон открыл очень необычное вещество, которое доктор Хэл Путхофф[73]из Остинского института назвал «изменяющим» пространство и время.

Интересно, что имеются доказательства того факта, что коллоидное золото помогает людям, больным ревматоидным артритом, и даже способно увеличивать коэффициент умственного развития, но оно отличается от белого порошкового золота.

Из-за того, что современное вещество оказалось совсем не таким эффективным, как древняя субстанция, моим героям из «Точки Омега» пришлось сначала добыть древнее вещество, чтобы добиться желаемого эффекта.

Оно наделяет человека способностью видеть события вне времени еще до того, как они произойдут на самом деле, а также умением физически перемещаться в прошлое и будущее.

Возможно, кто-то считает, что это чистейшие фантазии. Но дело в том, что я сам путешествовал в прошлое и будущее и часто физически переживал события до того, как они происходили.

Периодически я читаю о некоторых событиях в газетах, но когда смотрю на страницу снова, оказывается, что там этих статей нет, — а через несколько недель обнаруживаю их в свежем выпуске другой газеты. К сожалению, в моих видениях не возникают таблицы биржевых котировок. Конечно, это меня раздражает.

Первый раз это произошло с фильмом Клода Шаброля «Девушка, разрезанная надвое». Я увидел рекламу в «Лос-Анджелес таймс» в июне 2008 года, поднял голову и сказал жене: «Шаброль снял новый фильм. Нужно на него сходить». Потом вернулся к газете, чтобы выяснить, где его показывают, однако реклама исчезла. В газете вообще не упоминалось о картине. Тогда я залез в Интернет и выяснил, что она еще не вышла в прокат.

Шесть недель спустя, в августе, я снова увидел ту же рекламу. Естественно, мы посмотрели фильм.

Так что же произошло? Если быть честным до конца, я не уверен. Получается, что в июне я прочитал рекламу из августа. С тех пор подобные вещи происходили со мной три или четыре раза.

И это далеко не самые удивительные события, коснувшиеся меня в связи со скачками во времени. Самый поразительный случай имел место в марте 1983 года, когда мы жили на Ла Гуардии, на Манхэттене. Одним дождливым субботним утром я переходил Хьюстон-стрит по дороге в банк и услышал жуткий треск, хлюпанье и цокот копыт. Я свернул за угол и увидел, что из пустоты внезапно появился огромный фургон, нагруженный бочками, и уловил острый аромат маринованных огурцов. Высоко на козлах сидел мужчина в черном кожаном фартуке. В фургон была впряжена громадная лошадь; наверное, такие называются ломовыми.

Разумеется, я решил, что вижу одну из клейдесдальских лошадей-тяжеловозов, перевозящих «Будвайзер», но фургон был слишком старым и грязным, да и пахло от него совсем не пивом.

И пока он ехал по улице, я обнаружил, что Ла Гуардия неузнаваемо изменилась. Исчезла улица, которую я так хорошо знал, с современными высотными многоквартирными домами на северо-восточной стороне. Более того, на противоположном тротуаре, перед рядом невысоких зданий, стоял мужчина в котелке. Он что-то закричал; одновременно справа от меня возникло какое-то движение, я повернулся и увидел маленькую женщину, одетую в черное, которая убегала от меня. Потом по улице, получившей в 1983 году название Вест-Бродвей, проскакала группа из пяти или шести всадников на великолепных лошадях, каких можно увидеть на соревнованиях по конному спорту.

Я начал понимать, что больше не нахожусь в Нью-Йорке 1983 года, а почему-то вижу ту же самую улицу, но в прошлом. Я посмотрел на необычный неровный тротуар у себя под ногами и вдруг заметил обрывок газеты. Я даже успел подумать, что, если мне удастся его заполучить, я смогу понять, что происходит. Но стоило мне наклониться, как у меня возникло ощущение, будто кто-то вылил на меня ледяную воду, мне стало жутко одиноко, и я бы сошел с ума, если бы это чувство не исчезло через несколько мгновений.

У меня промелькнула мысль, что я останусь тут навсегда, если коснусь газеты, и я замер. Острый запах угля и навоза медленно исчезал. Затем вернулся шум автомобилей. Когда я огляделся по сторонам, все вновь стало знакомым и привычным.

Забыв о банке, я бросился домой, опасаясь, что произошло нечто ужасное и я могу больше никогда не увидеть своей семьи. Все это случилось до моего контакта с инопланетянами в 1985 году, поэтому я был совершенно не подготовлен к столь удивительным событиям.

Ничего подобного со мной больше никогда не происходило, но я не забыл о том случае. Я отправился в библиотеку и прочитал бесконечное количество микрофишей[74]старых газет, разыскивая объявления людей, заблудившихся во времени. Мне ничего не удалось найти.

Однако эти события заставили задуматься о том, что наше пребывание во времени не является фиксированным и что нам не требуется изощренных технологий, чтобы по нему путешествовать — достаточно человеческого тела.

В «Точке Омега» движение во времени есть результат продвинутой науки и искусства, и машина времени представляет собой некое их соединение. Это картина, нарисованная красками, обладающими химическими свойствами, которые позволяют людям перемещаться по времени. Но она создана с любовью и мастерством, а сочетание науки и искусства обладает удивительными свойствами.

Так произошло из-за того, что использовались не сухие принципы современной науки, а утерянные основы науки души, включающие в себя в моем романе, а возможно, и в реальности, жесткие физические технологии и тщательно контролируемые и невероятно мощные эмоциональные состояния — например, любовь, столь необходимую Кэролайн Лайт, чтобы добиться успеха. В результате, она ее получила, когда Дэвид наконец вспомнил, какие отношения связывали их в детстве.