Она перевела взгляд на голые, исхлестанные ливнем горные склоны на экране. По расщелинам мчались желтые потоки. Токсичный туман быстро переползал через острый кряж, заполняя все вокруг. Местность совершенно не подходила для битвы титанов.

— Если он появится, — добавила Эша и поспешила в атриум.

Она уселась за стол коммуникационной системы, ввела свой идентификационный код и включила гололит. В светящемся облаке танцующих пылинок проявилось объемное изображение Риисана Модано. Оно ограничивало фигуру линией плеч, так что было похоже на некачественный гололитический мемориальный бюст, нередко устанавливаемый в честь гражданских лиц в приведенных к Согласию мирах. Риисан Модано был принцепсом-сеньорис Варпобежцев и, поскольку имел в своем распоряжении наибольшее количество титанов, осуществлял общее командование операцией. Несколько недель назад под Гансу Эше довелось участвовать в бою вместе с ним. Он ей не понравился. И, похоже, она ему тоже не понравилась.

У него был слабый подбородок. Принцепс никогда не доверяла мужчинам со слабым подбородком.

— А! — воскликнул он, словно удивился при виде Эши. — Боюсь, у меня плохие новости.

У Эши сжалось сердце. Она постоянно боялась за Великую Мать.

— Бета-Гармон Два? Ниркон? — выпалила она.

Модано коротко рассмеялся — бессмысленная, отработанная аристократическая любезность, от которой у Эши сводило зубы.

— Ну-ну, не совсем. Насколько мне известно, там продолжается сражение. Нет, это касается нас, Беты Гармона Три. Похоже, что нас обошли. Мятежники начали атаку на Кальдеру. Я не удивлюсь, если окажется, что вся эта возня вокруг Ниркона лишь приманка. Я-то голосовал против, но...

— Сколько их? — прервала его Эша. Модано мог разглагольствовать бесконечно.

— Успокойся, старушка, здесь я командую, — ощетинился он, но быстро вернул на лицо маску любезности. — Наступление ведется крупными силами...

Его изображение внезапно рассыпалось дождем летящих искр. Они еще покружились в попытке создать другую картину, к которой Эша неожиданно ощутила искреннее отвращение. Она проверила настройки системы. Модано не появлялся.

— Я тебя потеряла. Повторяю, я тебя потеряла. Прошу переключить передатчик в режим плотных помех.

Несколько мгновений ничего не происходило, потом Модано стремительно возник в воздухе, столь же холодно-учтивый, как и всегда.

— Прошу прощения. Такие у нас гололиты. Мгновенно передают изображения через всю планетарную систему, но стоит погоде испортиться...

— Ты не закончил. О силах противника.

— Правда? Крупные силы. Значительная часть легиона мятежников Сынов Хоруса. Несколько Легио титанов.

— Все их титаны должны были быть у Ниркона.

— Что ж, значит, мы недооценили их мощь. Я приказываю половине наших титанов как можно быстрее передислоцироваться к Кальдере. Если они напрягут свои реакторы, то завтра перед закатом будут на месте. Эта проклятая погода замедлит движение, зато обеспечит отличное прикрытие от вражеского флота. Похоже, нас подловили. Хорусу нужна Кальдера.

— Зачем? — спросила Эша. — Какой смысл во взятии планетарной столицы?

— Зачем? Чтобы овладеть всей системой. Если он возьмет Кальдеру, наши ребята на Бете Гармона Три окажутся не в лучшем положении. Как только контроль над Кальдерой перейдет к нему, Бета Гармона Три падет и Ниркон, скорее всего, устоит перед нашей атакой. Нас вытеснят из системы, и мятежники расчистят себе путь к Тронному миру. Надо ли говорить, что я не хочу стать тем парнем, по вине которого это случилось? История всегда жестока к тем, кто допускает ошибки. Ты остаешься здесь. Твои охотники превосходно справятся с защитой этого района, но тяжелые машины я немедленно отправляю к Кальдере.

— Я не думаю, что это разумно, — сказала Эша.

Ветер взвыл громче. Голоса нашептывали ей в уши свои мольбы.

— Почему, ради всего святого?

— А вдруг это очередная ловушка?

— Очередная ловушка?

— Чтобы выманить нас отсюда. Игла Прорицателей — это наша главная связь с Террой.

Зернистое лицо Модано приблизилось, он покачал головой.

— Лишить нас коммуникаций? Не думаю, что он удостоит шпиль своим вниманием. К тому же, после того как утихли бури в варпе, мы можем обойтись и без местного ретранслятора. Нет, я уверен, он стремится закрепиться здесь, обеспечить своим людям удобный путь. Ниркон был приманкой. Его истинная цель — Кальдера Прим. Кроме того, у него больше нет титанов. Вот так-то. Он исчерпал свои резервы. Какой полководец позволит себе двойной обман ради не слишком значительной цели?

— Тот, кто носит титул магистра войны, — спокойно ответила Эша.

— При всем моем уважении, охотница, ты ошибаешься.

— Свяжись хотя бы с примархом Сангвинием, — предложила она.

— Зачем? Чего ради? Не в каждой битве успех достигается хитроумием. Иногда, и особенно в войне машин, ключом к победе служит грубая сила. Он раскрыл свои карты — мы должны выложить козыри. Мой приказ неизменен. Отключаюсь.

Изображение свернулось, снова погрузив атриум в полумрак. Эша сидела, пока гололит не спел свою заунывную песню отключения, тянувшуюся, казалось, целую вечность.

С оружейной палубы правой стороны, зевая и почесывая голову, высунулась Одани Джехан.

— Я тебя разбудила, — посетовала Эша.

Она сожалела об этом. В ближайшем будущем им не стоило рассчитывать на продолжительный отдых.

— Неважно. — Одани подошла и прислонилась к рабочему столу крошечной кухни титана напротив Эши. — Что происходит?

— Возможно, близится конец мира. — Эша встала. — Ешь. Готовься. — Она сверилась с пристегнутым на запястье хроно. — Через двадцать пять минут мы подключаемся к манифольду. Враг атакует Кальдеру Прим. Если не ошибаюсь, скоро и здесь появятся мятежники.

Часы складывались в дни, а дни — в недели. Титаны до изнеможения продолжали биться друг против друга. Целла «Луксор Инвиктория» пропахла отходами человеческой жизнедеятельности. Модераты не имели возможности покинуть свои места. Они получали минимальную поддержку в виде средств, закачиваемых через носоглотку или вводимых в артерии. Без этого члены экипажа погибли бы от истощения, если бы раньше не умерли от обезвоживания. Они так глубоко погрузились в разум машины, что вряд ли сознавали, что происходит с их смертными телами. Потребность в человеческой речи почти исчезла. Они все вместе одинаково реагировали и продолжали бой как единое существо с единым разумом. Модераты разделяли мысли друг друга в манифольде и, хотя выкрикивали предупреждения и приказы, делали это механически, словно сервиторы низшего класса. Их голоса утратили человеческие черты. Часто они произносили одно и то же в одно и то же время.